Генри Олди - Вожак

– Я работала над вакциной, – сказала она в мертвой тишине. – Я разрабатывала щит против клейма. Против рабства! Для этого я согласилась измазаться в грязи с ног до головы. Проклятье! Замените грязь на дерьмо, и я соглашусь во второй раз! Назовите меня шлюхой, беспринципной стервой; впишите это в мой паспорт, красной строкой! Но знать, что моя вакцина – лишь предлог для создания недопомпилианца… Я не представляла, что есть грязь хуже грязи – и дерьмо вонючей дерьма.

Умсла взял графин, налил себе воды и опустошил стакан залпом. Разговор складывался неприятным образом, а в таких случаях координатор всегда хотел пить.

– Грязь? – переспросил он дребезжащим голосом. Лицо координатора цветом напоминало холодный пепел. – Дерьмо? Лучше бы вы ударили меня во второй раз, биби Шанвури. Ненавижу женские истерики… Хотите воды? Ну, как хотите. Значит, недопомпилианец вам не нравится. А мне нравится! Я сплю и вижу, как идея коллантов освободится от этой сучьей зависимости! Как коллективный антис выйдет в космос без участия выблядков Великой Помпилии!

– Спокойно, – предостерег Зикимо. – Вы увлеклись, баас Умсла.

– Да срать я на нее хотел! – Умсла ткнул в Н'доли пальцем, чтобы у орангутана не осталось сомнений, на кого именно хотел срать координатор. – Сучка моральная! Раздвинула ноги во имя науки, и думает, что орден заслужила! У меня этих орденов – хоть на брюки вешай! Я шестой год раздвигаю ноги! Я раком встану, лишь бы поднять коллант без помпилианцев!

Н'доли слышала от отца, как смертельно опасны верблюды-самцы во время гона, опасны и неуправляемы. Папа говорил, что разъяренный верблюд хватает человека зубами за голову, опрокидывает на землю, бьет ногами, давит всей массой. Пена изо рта, оглушительный рев… Вудуни и не предполагала, что станет свидетельницей верблюжьей ярости – в тиши звукоизолированного кабинета.

В бешенстве Умслы было что-то сексуальное.

– Это военный проект, дура! – ревел координатор, нависая над столом. Глаза Умслы налились кровью, изо рта брызгала слюна. – Это безопасность расы! Колланты должны патрулировать наши планеты! Должны защищать корабли! Не трассы, а корабли! Защищать от абордажников твоей драгоценной Помпилии…

Н'доли аж задохнулась от такой обиды.

– Колланты должны участвовать в войнах! В боевых действиях против рабовладельцев! Если антисы отказываются воевать, мы обязаны поставить в строй коллантариев! А как их поставишь, если коллант скреплен помпилианцем? Как?!

– Никак, – согласилась Н'доли. Она плохо понимала, что движет ей сейчас: злорадство или сочувствие. – Вот и Юлия Руф просила вам передать: никак, и не пытайтесь. Кстати, мужские истерики мне нравятся еще меньше, чем вам женские…

– Что она сказала? – прохрипел Умсла.

И Н'доли заговорила. Сухо, сжато, перемежая слова Юлии собственными выводами. Душа выгорела: пепел – лицо координатора, пепел – честь и совесть, мечты и надежды. Все громоздилось кучками золы, рассыпа́лось, летело по ветру: истерики, ссоры, хамелеонство Зикимо… Я посмотрела в зеркало, думала Н'доли, не прекращая рассказа. Моя одержимость – отражение одержимости Умслы; если я полагала, что все средства хороши, с чего бы ему быть чистоплюем? На войне, как на войне…

Умсла слушал, не перебивая. Сбоку, вертясь на стуле, громко вздыхал Зикимо. Оба мужчины, судя по их поведению, чувствовали себя гораздо хуже, чем раньше, в сладкий час скандалов. Стоило Н'доли уступить, оставить сопротивление, не чинясь, ответить на заданный вопрос – и она выиграла приз, который вряд ли смогла бы назвать по имени.

– Это провал, – сказал Умсла, когда вудуни замолчала. – Я пишу рапорт о закрытии проекта.

– Ерунда, – возразил Зикимо.

– Не спорь со мной. Даже если вакцинация и перестройка Лоа позволит нам выйти за рамки единичных прорывов, если мы поставим добровольцев на конвейер… Им никогда не пройти службу в армии Помпилии.

– В частях первого эшелона, – напомнила Н'доли.

– В частях первого эшелона, – обреченно повторил Умсла. – Корсет – не для них. А значит, такие колланты будут гибнуть. Хорошо, они взлетят. Ведь взлетел же коллант Степана Оселкова? Но в критической ситуации, при первой опасности, реальной или мнимой… Чш-ш-ш! – он руками изобразил нечто, рассыпающееся на части. – И трупы в космосе. Тема закрыта, я пишу рапорт.

Он встал:

– Благодарю вас, биби Шанвури. Вы спасли много жизней. Если у вас будет такая возможность, передайте мою благодарность госпоже Руф. Без её инициативы мы попусту губили бы наших людей…

Н'доли осталась сидеть.

– А вам не любопытно, – спросила вудуни, – почему Юлия решила остановить ваши эксперименты? Из гуманности? Не верю. На её месте я бы…

– Не любопытно, – вместо координатора ответил Зикимо.

Он без перерыва закатывал левый рукав своего халата выше локтя. Завершив процесс, Зикимо начинал откатывать рукав обратно. Пальцы орангутана работали, как манипуляторы кибер-хирурга: точность, ритм, аккуратность. Лишь по жилке, бьющейся под глазом, можно было определить, что Зикимо нервничает.

– Ничуть не любопытно, солнце мое. Как раз тут все понятно. У нас хорошая разведка, нам шепчут в оба уха. Мы в курсе, что лаборатории госпожи Руф начали разработку методик, следуя которым любой помпилианец сможет стать коллантарием. Понимаете? Любой желающий! Вакцинация, солдатская и офицерская. Краткие курсы службы в корсете ; привлечение армейских специалистов… В самом скором времени власти Помпилии объявят о новой политике в отношении коллантариев. Возвращение блудных сыновей мутирует в призыв сыновей любимых. В мобилизацию! Или я ничего не смыслю в имперцах… Теперь, когда красотка Юлия опрокинула наш карточный домик, стало ясно, откуда дует ветер.

– Коллантарии обезрабливаются, – буркнул Умсла. – И Помпилия это проглотит?

– Проглотит? Да она добавки попросит, твоя Помпилия! Империя примет обезрабленных добровольцев-коллантариев, как родных. Как почётных граждан, героев, решившихся на святой подвиг ради Отечества! Новые времена, солнце мое! Главное, захватить лидерство в создании коллантов. Получить золотую акцию: без нас Ойкумене не обойтись! Если раньше они думали: «В колланте, конечно, наши, но ведь обезрабленные…», то сейчас вся мощь пропаганды вызолотит новый лозунг: «В колланте обезрабленные, зато наши!» Мир меняется, баас Умсла, надо приспосабливаться…

– Надо приспосабливаться, – уныло повторил Умсла, возвращаясь к привычному облику. И повернулся к Н'доли: – Вы отлично поработали, биби Шанвури. Желаете отпуск? В бухгалтерии уже предупреждены насчет отпускных и премиальных.

Н'доли закинула ногу за ногу:

– Отпуск? Ни в коем случае.