Генри Олди - Вожак

– Почему? Вы не устали?

– Мир меняется, – улыбнулась дочь Папы Лусэро. – Надо приспосабливаться.

Странное дело: несмотря на разницу в возрасте и происхождении, сейчас Н'доли была копией Юлии Руф. Орангутан Зикимо хотел сказать своему солнцу об этом, даже раскрыл рот, но в последний момент передумал.

Изэль раскладывала пасьянс.

Камеры слежения располагались так, что Марку, стоящему в коридоре, за запертой дверью, не были видны разложенные карты. Только спина Изэли, затянутая в тоненькую блузку из темно-синего шелка, да медленные движения рук, да колода ещё не снятых карт, рубашками кверху. Сойдется, подумал Марк. Или нет? «Для тебя это важно?» – спросил чей-то голос с офицерскими интонациями. Да, согласился Марк. Он не знал, почему для него имеет значение: сойдется у Изели пасьянс или рассыплется бессистемным набором мастей. Хотелось загадать желание. Скажем, если пасьянс сойдется, Марка отправят на фронт. Ту границу, что проходила через Остров Цапель, обер-центурион Кнут полагал фронтом. И женщина, чью спину он видел на обзорнике, была единственной помехой, не позволявшей Марку оставить Тишри.

Там, далеко, Ойкумена билась с Астлантидой за Астлантиду.

Здесь же…

День за днем, прежде чем встретиться с Изэлью лицом к лицу, он сидел в кабинете доктора Лепида и просматривал архивные записи: астланка ест, астланка спит, астланка моется, астланка учит унилингву или гуляет в парке. Поначалу Марк стеснялся. Казалось, он, согнувшись в три погибели, подглядывает за женщиной в замочную скважину. Это занятие будило низменные рефлексы, где стыд мешался с тёмным, извращенным удовольствием. Марк вертелся, отворачивался, краснел и сам не заметил, как привык. Он завидовал доктору: Лепид в самые интимные моменты оставался равнодушен – не человек, а широкоугольный объектив. Его вопросы были точны и остры, будто скальпель хирурга. Поведение Лепида граничило с отношением либурнария к ботве, а может, доктор изначально воспринимал Изэль, как подопытного кролика, отсекая всё личное.

Бунт на корабле – яростная попытка отказаться от совместного просмотра – вызвала сперва недоумение доктора, а потом такой оглушительный хохот, что Марк зарекся вступать с Лепидом в этические споры.

– Вот, – однажды сказал доктор Лепид, задержав Марка возле двери, ведущей в новые апартаменты Изэли. – Тут включаются обзорники. Столовая, гостиная, спальня. Ванная, туалет. Прежде чем войти к нашей дражайшей цапельке, посмотрите одним глазком, что она делает. Весела ли, грустна; короче, в каком настроении. И не надо есть меня взглядом! Желаете морализаторствовать? – возьмите пива, придите ко мне в нерабочее время и чешите язык сколько влезет. А сейчас слушайтесь опытного расчленителя. Женщина – инструмент тонкий, ранимый. Прежде чем играть, надо подготовиться. Размять пальчики…

На следующий день, кроя себя на все корки, Марк включил обзорник. Изэль читала книгу. Для нее специально изготовили комплект бумажных книг с картинками и минимумом текста. Лицо астланки выражало задумчивость и скуку. Марк понял, что не ошибся, когда пригласил Изэль на прогулку в город и увидел, как просияла астланка.

Позже он сверялся с обзорником всякий раз, чувствуя, как на смену неловкости приходит новое, более чем странное чувство. Так, наверное, живут супруги после многих лет брака: ничего не стесняясь, ничего не пряча. Правда, этот брак напоминал игру в одни ворота.

Телепат, вспомнил Марк. Эксперт.

Он тоже говорил про замочную скважину.

Телепатов пригласили по настоянию госпожи Зеро. Еще до прилета Марка на Тишри, когда пленники-мужчины захлебывались эйфорией, было принято решение начать сканирование мозга астлан с целью получения информации. Идея, вначале сулившая массу преимуществ, едва не закончилась трагедией. Спустя три минуты от начала сканирования – ровно три минуты во всех трех случаях, сказочное совпадение! – телепаты стали кричать. Врачи, слышавшие их крики, поседели. Двое лаборантов упали в обморок. Так воет человек, привязанный к столбу, вокруг которого разожгли костер. В госпитале телепаты замолчали, как по команде, свернулись в позе зародыша, сунули в рот большой палец и замерли без движения. Ночь прошла наихудшим образом. К утру бедняг удалось привести в сознание, но на вопрос «Что случилось?» они отвечали мелкой дрожью и скрежетом зубовным.

Через неделю, восстановив душевное равновесие, телепаты рассказали, что горели. Солнце, твердили они в один голос. Вершина пирамиды и солнце над головой. У каждого ментала, прошедшего спецподготовку, имелось под шелухой персональное укромное местечко, иными словами, операционная, куда он вываливался во время работы. Но привычный алгоритм дал сбой. Пирамида, солнце. Хоть наизнанку вывернись: солнце, пирамида. Поначалу – ничего, просто жарко. Любые попытки удрать с пирамиды в другие области мозга терпели крах. Стараясь разорвать блокаду, полностью поглощены собственными усилиями, телепаты не заметили, что солнце опускается прямо на них. Ниже, еще ниже! Зной превратился в ад. Вспыхнула одежда, тело, разум. Разорвать контакт не получалось, языки огня вязали по рукам и ногам, обугливая иллюзорную плоть до кости. Связь оборвалась сама: солнце, как ком жёваной бумаги, пущенный из рогатки, ринулось в зенит, отпуская свои жертвы, и до угасающего сознания телепатов донеслась удивительная эмоция: разочарование. Впору было поверить, что пленники, чей мозг подвергся сканированию, ужасно страдают, потому что не сгорели до конца.

Эксперимент хотели повторить. Нашлись добровольцы, согласные рискнуть. Но госпожа Зеро категорически запретила копаться у астлан в мозгах без особого на то дозволения. По прилету Марка старуха заставила молодого человека трижды пересказать ей историю гибели декуриона Жгуна. В подробностях, не упуская ничего. Слушала, кусая губы; вертела стилус в тонких, неприятно подвижных пальцах.

– Хорошо, – наконец сказал она. – Клеймить нельзя. Сканировать тоже нельзя. Добровольцы – идиоты. Они не понимают, что будет только хуже. Попробуем с Изэлью, у нее нет эйфории…

– Попробуем, – согласился Марк.

Старуха прищурилась:

– Думаешь, получится?

– Почему нет? Важно, чтобы Изэль ничего не знала о сканировании. Телепат должен быть предельно осторожен. Если Изэль почувствует момент насилия, начнет сопротивляться, потерпит поражение…

– Что тогда?

– Ее рассудок может воспринять это как плен. Честный плен, которого она была лишена на Астлантиде. А мы уже знаем, к чему приводит фактор плена у астлан. Повторяю: максимальная осторожность. У вас есть телепат такого класса, чтобы превратиться в невидимку?