Надя Яр - Джеремия

— Да, пойдём, — живо ответила Вилена.

— Ой, какая она….

Вилена держала в руке застывшее пламя. В огненных языках танцевала каменная саламандра. Джереми наблюдал, как мягкие пальцы девушки осторожно касаются острых граней. Вокруг на столах, на полках, на полу стояли мраморные статуэтки — единороги, чудовища, птицы и люди.

— Я хожу вниз, — сказал он, — почти каждый день. Что-то зовёт меня, тянет в подземные ходы, в пещеры, в старый карьер. Большинство фигур в камне хотят там и остаться, но некоторые не против, чтобы их забрали. Их-то я и вырезаю.

— Так ты ками, — сказала Вилена. — Маленький бог. Эти камни любят тебя.

— Я — оптимен, Вилена. Знаешь, что это значит?

— Знаю, — доверчиво сказала она. — Это мрачный хранитель. Одно другому не мешает. А ты, кстати, совсем не страшный.

— Страшными мы не рождаемся, а становимся. Если хотим.

— А ты не хочешь?

Он знал, что надо было бы солгать, но не мог. Он даже не умел избегать трудных тем.

— Вилена, мне всё равно.

Ему действительно было всё равно. Если бы cidai и Пакс Весперия Романа были сильнее в техническом и военном плане, он приложил бы все силы, чтобы сравняться в могуществе с Гектором, своим проклятым братом. Но уже сейчас было очевидно, что государство гитов обречено, а cidai сами по себе не представляли опасности для человечества. Так это было в предысторические времена, о которых говорила Книга Часов; так было и поныне. Cidai могли завладеть умами и душами каких-то человеческих народов и сделать их врагами собственных собратьев, но нанести людям непоправимый ущерб своими руками они не могли. На это их не хватало.

Он отвернулся к окну, обьясняя ей всё это. Вилена тем временем перебирала заготовки. Она тронула его плечо, и Джереми, обернувшись, с облегчением понял, что эти темы не портят ей настроение. Она просто встряхивалась и переступала через неловкость. Он почувствовал благодарность кому-то, за что-то.

— А это? — она показала ему небольшой, частично обработанный камень. — Что это будет?

— Смотри, — сказал он. — Вот голова, ноги. Это ребёнок. Он спит. Я никак не соберусь закончить эту работу. Я никогда не держал в руках таких маленьких детей, вот в чём загвоздка.

— А у вас тут как раз один ребёнок родился, — мечтательно сказала Вилена. — Когда мы прилетели, люди говорили об этом. Миссис Лян родила сына. Джереми, почему её называют миссис Лян? У неё же есть своё имя.

— Её зовут Евгения Тибор, — сказал Джереми. — Но она замужем за человеком по имени Томас Лян.

— Какой странный обычай… Значит, если б мы поженились, меня звали бы миссис Грэй?

— Йенси, — сказал Джереми. — Не Грэй. Если у тебя нет своей фамилии — а у вас, как и у cidai, её обычно не бывает — ты была бы миссис Йенси.

— А я не могла бы взять себе другую фамилию?

— Могла бы. Но твоему мужу было бы обидно, — и тут Джереми вспомнил, что речь-то шла о нём. Он не сдержал смешка. Вилена положила камень обратно на стол и крутнулась на пятке. Кончики кос описали в воздухе дугу.

— Пойдём посмотрим на сына Евгении, — предложила она. — Тогда ты будешь знать, какие они, маленькие дети, и сможешь завершить статуэтку.

В больнице им пришлось надеть санитарные халаты. Томас Лян спал в отцовской комнате, миссис Лян дремала в постели, а рядом с ней сопел младенец по имени Шон. Вскоре он проснулся и запищал. Джереми поразился слабости его голоса. Какое хрупкое существо новорождённый человек… Джереми знал, что сам он родился гораздо более развитым. Ему нравилась эта мысль.

Миссис Лян покормила сына грудью, и медсестра спросила её, можно ли гостям посмотреть на ребёнка вблизи. Когда Джереми и Вилена вошли в палату, Шон уже опять уснул. Он был одет в тёплую голубую пижаму и лежал на руках у матери, вытянувшись на спинке, серьёзный, крохотный человек. Такой маленький, а уже всё при нём: нос, брови, пальчики с ногтями. Даже волосы есть. Джереми решил не подходить близко, чтобы не испугать женщину. Миссис Лян была маленькая и худая и обычно выглядела старше своих лет, но с рождением сына она помолодела. Она глядела на Джереми, на Вилену, опять на Джереми — и улыбалась.

Вопросы, которые Джереми не хотел задавать Вилене, он задал Висмарину.

— Вы прилетели за мной?

Висмарин сразу понял суть разговора.

— «За тобой» прилетела Вилена. Мы с сыном больше интересуемся камнем. Надеюсь, твоё самолюбие не задето, — он улыбнулся, блеснув белыми зубами.

Они свисали с обрыва в одной из пещер под карьером. Висмарин управлялся со снаряжением не хуже, чем Джереми. Разница была в том, что Джереми вообще не нуждался во всех этих тросах. Он мог бы ходить по трещинам и скалам, как по городским площадям. Снаряжение он взял за компанию.

— У меня нет самолюбия, — сказал Джереми. — Только факты. И долг. Скажи мне, что такое Крыса?

— Крыса, — ответил Висмарин, — это полуразумное земное существо, хорошо организованное и довольно прожорливое. Люди много тысячелетий подряд травили крыс разными ядами, пока не пришёл Собиратель и не забрал часть их в наше Сообщество. Крыс, я имею в виду. С тех пор люди перестали травить крыс ядами и стали звать Собирателя Крысой. Если ты хочешь знать, кто такой Собиратель, то так и скажи.

— Кто такой Собиратель? — Джереми решил сыграть по правилам. — Он слышит наш разговор?

— Да, он слышит наш разговор. Он знает то, что знают все улели. Собиратель — «эго» Сообщества. Это голос, которым говорят мириады живых существ в Галактике, включая крыс, Вилену, моего сына и меня.

— Зачем? Ты и сам неплохо говоришь за себя. Или сейчас говорит Крыса?

— Сейчас говорю я. Если Собиратель захочет что-то сказать тебе через нас, мы тебя предупредим.

Они добрались до искомой расщелины, спустились в неё и уперлись ногами об одну стену, спинами о другую. Расщелина медленно сужалась вниз, в чёрную глубину.

— Каждое живое существо в нашей Вселенной, — сказал Висмарин, — неплохо говорит за себя и, как может, живёт своей собственной жизнью — одиноко и с риском погибнуть от рук или зубов других существ, у которых тоже есть свои жизни и способность говорить за себя. Зачастую живые существа расстаются с жизнью в ужасных мучениях… из-за действий других живых существ. Я говорю о разумных, Джеремия. Собиратель не претендует на то, чтобы улучшить неразумную природу. Но нас, живых и разумных, Сообщество может избавить от желания причинять друг другу зло… и от вечного одиночества. Каждая живая душа во Вселенной — это остров, Джеремия, плавучий остров, безнадёжно отрезанный от других островов. Он может подплыть к другим как угодно близко, но никогда не соединится с ними в один архипелаг. Плавучие острова не пускают общих корней, и любой ветер может разбросать их перепуганные стайки по безбрежному океану. Разумные живут и умирают в одиночку. И некоторые довольны этим…