Сергей Трищенко - Таблетки от пуль (сборник)

Уломат втиснулся в переполненный трамвай. Трамвай глухо заворчал, но сделал глубокий вдох и немного расширился. Это был старый заслуженный трамвай, он постоянно возил рабочих со смены и понимал, как важно уставшему человеку вовремя попасть домой, и погрузиться в нирвану, пока не отключили горячую воду.

«Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как его сняли с грядки?» — подумал Уломат о трамвае. Но черешок давно отвалился, и узнать о возрасте трамвая стало невозможно.

Перед трамваем змеились рельсы девятого маршрута, уволакивая его знакомой дорогой. Позади трамвая рельс не было: они были совсем молоденькими, и на всю длину маршрута не хватало, поэтому им приходилось постоянно переползать с места на место.

За окном проплывали привычные пейзажи: малиновое небо с дырками для птиц, синяя трава, по которой ходили, звонко перемычиваясь, травокосилки. До ночи было далеко, и птицы не сидели на местах, а усиленно добывали себе пропитание.

Уломат думал о том, что завтра намечается хороший день: всей компанией они договорились ехать на пикничок, с шашлыками и пивом, будут девочки…

Но к радостному предвкушению примешивалась и тревога: места там были не очень спокойные… Уломат вспомнил, как в прошлом году, приблизительно в той же местности, его двоюродный брат Трутан был зверски искусан дикими видеомагнитофонами…

Низкие свинцовые облака, несмотря на свою тяжесть, быстро неслись по небу, утюжа прижимающуюся к земле чахлую растительность.

Хоак Гвин выбросил на поверхность последнюю на сегодня лопату земли и остановился, вытирая пот. Яма получилась очень хорошей, и умиротворённость охватила всё его существо. Значит, нынешняя работа угодна богам.

Он вылез на край, прихлопал свежевыброшенную землю и осмотрелся по сторонам. Некоторые из соседей ещё работали: мелькали лопаты, вылетали на поверхность кучечки земли. Другие уже стояли, отдыхая, или сидели на корточках вблизи своих Ям.

Хоак Гвин не торопился вылезать: он ещё раз осмотрел внутренность Ямы. В некоторых местах поверхность успела остекловаться, в других стеклянная корочка даже стала разрушаться, и сквозь неё прорастали густые пушистые иглы длинных монокристаллов. Чуть пониже чередовались тонкие красные, жёлтые и оранжевые слои, левее них проглядывало плотное, твёрдое — не оцарапаешь когтем — синевато-зелёное ядро, дальше шла бело-чёрная крапинка, низ весь отливал чёрно-красным. Наверху же вся выброшенная почва была однотонного серого цвета, рассыпающаяся под пальцами, если сильно сжать, лёгкой золотой пылью.

Всё как будто было в порядке, но сказать, почему он так решил, Хоак Гвин бы не смог. И как должно быть — тоже не знал. И что означают все эти слои, полоски, крапинки, ядра и их цвета. Ему просто показалось, что всё сделано правильно, и, опершись о лопату, он вылез из Ямы привычным движением, доведённым до автоматизма за многие-многие дни, проведенные здесь. Подошёл сосед, Поап Таш.

— Много вырыл? — поинтересовался он. Обычный, стандартный вопрос, вроде «Как поживаете?» или же «Не правда ли, хорошая погода сегодня?»

— Как обычно, — пожал плечами Хоак Гвин и опёрся о лопату всеми четырьмя руками.

— У Вето Гна чужого поймали, — сообщил сосед. Хоак Гвин вздрогнул:

— Копал?

— Нет, засыпал.

И обоих синхронно передёрнуло от той мысли, что существуют на свете сумасшедшие, которые не могут найти себе места, чтобы копать, а ходят неприкаянно по земле и засыпают чужие Ямы.

— А зачем, зачем он это делал? — переспросил Хоак Гвин, понимая, что вопрос останется без ответа.

Поап Таш пожал плечами.

— Вето Гна спрашивал его, но тот молчит. Даже когда его кусают. Странный он какой-то. Не наш: никто его никогда не видел.

— Да, такое мог сделать только чужой.

— Понятно было бы, если бы он стал копать, — продолжал Поап Таш.

— Понятно, — кивнул Хоак Гвин, — значит, у него нет своей Ямы.

— Но засыпать, — продолжал Поап Таш, — это совсем непонятно. Вето Гна уже поразил его, — сообщил он, чуть помедлив, — он лежит теперь у него на заднем дворе. Ты можешь посмотреть, если захочешь.

Хоак Гвин кивнул. Конечно, он обязательно сходит. Не сегодня, конечно, и не завтра — попозже. Но обязательно сходит. Чужой — это интересно.

— Это у Вето Гна второй такой? — спросил Хоак Гвин.

— Третий.

— Не везёт Вето Гна. Они заполонят ему весь задний двор. Что он будет делать?

— Построит новый. У него лучшая Яма.

Оба опять замолчали. Хоак Гвин вспомнил, как — в прошлом году, кажется? — или уже несколько лет прошло с тех пор? — утром сам обнаружил в своей Яме чужого. Но тот копал. И лопата у него была какая-то необычная — с почти прямой ручкой, очень твёрдой на ощупь. Но остальное было понятно — он копал, хотел сделать Яму своей. Но не успел. Хоак Гвин тогда тоже поразил его и оттащил на задний двор. Он так и стоит там с тех пор — холодный, высохший — наверное, уже пустой внутри. Но других больше не приходило.

— Почему они не могут копать свои Ямы! — вырвалось у него.

Поап Таш понял — у него тоже был подобный случай, и думали они об одном и том же. Может, не совсем одинаково, но схоже.

— Наверное, они просто не могут Начать. Не знают, где, и как, и что для этого нужно.

— А мы знаем? — вдруг спросил Хоак Гвин. Он даже сам испугался своего вопроса — так неожиданно тот вырвался.

Поап Таш пожал плечами:

— Должны знать. Всякий Начинающий Копать Яму должен знать, как это делается: где выбрать место, каким должно быть место, какую брать лопату, поливать землю в этом месте или нет, и что говорить при первых ударах лопаты.

— А давно что-то у нас никто не Начинал, — произнёс Хоак Гвин.

— Давно, — согласился Поап Таш, — я что-то не припомню.

— А как же Начинать?

— Да зачем тебе? У тебя ведь есть своя Яма.

— Ну а вдруг с ней что-то случится?

— Что? Что с ней может случиться, если ты будешь каждый день копать?

— Тоже верно, — согласился Хоак Гвин. — Но я всё равно беспокоюсь… Этот чужой, что хотел засыпать Яму Вето Гна…

— Да, он тоже выбил меня из колеи, — согласился Поап Таш.

— И я не могу вспомнить, как Начинать.

— А зачем? Ты ведь копаешь. Если что-то вдруг случится с твоей Ямой, ты вспомнишь, как Начинать.

— А если не вспомню? — продолжал настаивать Хоак Гвин. И вдруг замолк, похолодев. Если не вспомнит — ему придётся точно также пытаться залезть в чужую Яму и начать копать её. И его будут выгонять хозяева Ям, а потом кто-то обездвижит, поразив. И придётся стоять у кого-то на заднем дворе, сохнуть, пока не иссохнешь полностью. А потом…

Он вздрогнул. Что потом? Этого не знал никто, приходилось только догадываться. Но каждый догадывался, как мог.

В памяти была пустота. А ведь он много раз видел тех, что стояли на заднем дворе у многих. Куда они потом деваются? Хоак Гвин спросил.