Валентин Шатилов - Филумана

У ошарашенной Лизаветы на глазах выступили слезы.,

– Княгиня, госпожа, – из последних сил прошептала она. – Я дурочка, я глупая, господских шуток не понимаю. – Да как же это можно, чтобы кто-то – даже не простой человек, даже господин – и вдруг осмелился княжескую гривну надеть?

– Да почему бы ему не осмелиться? – настаивала я. – Что помешает осмелиться?

Лизавета постояла несколько секунд, по-рачьи пуча глаза, и перед тем, как рухнуть все-таки на колени, успела произнести:

– Так она ж его убьет…

– Фу-у, наконец-то. Получается, Алевтина своим подарочком хотела меня, соперницу, убить?

– Почему это? – удивилась с пола Лизавета.

– А сама подумай. Ты вот знала, что я княжна?

Лизавета нервно отвела глаза в ожидании господского гнева по поводу того, что она, такая-сякая рабыня, сразу не признала во мне госпожу. Я вздохнула и постаралась придать своему голосу максимальную добросердечность:

– Ты и не могла знать. Раньше, до того как увидела, что Филумана меня признала. Ты и не могла тогда знать, что я княгиня!

– Вы – княгиня, – выдавила сквозь стиснутые от страха зубы Лизавета.

– Это сейчас, – ласково согласилась я, – А до появления Филуманы на моей шее я для тебя была только княжной. А кто такая княжна?

– Дочь князя, – без запинки отчеканила Лизавета.

– Ага, просто дочь. А своя гривна у нее есть? Лизавета отрицательно задергала головой:

– Нет, тогда бы она была княгиней. Как вы.

– Да поднимись ты наконец. И можешь сесть.

Лизавета приоткрыла рот, собираясь произнести нечто верноподданнически-отрицательное, но тут я резко хлопнула ладонью по подлокотнику кресла и строго произнесла:

– Сядь! Сама княгиня тебе разрешает! Лизавета рухнула в кресло как подкошенная.

– Идем дальше. Значит, я была никто, и тут Алевтина приносит мне гривну и предлагает ее надеть.

– Так, значит, она уже раньше знала, что вы – княгиня! – выпалила потрясенная Лизавета. – Но, госпожа, будьте уверены: если б я сразу знала, что вы княгиня, я бы первая вам гривну принесла!

– Да уверена, уверена! – отмахнулась я. – Не могла ты знать. Но и Алевтина не могла. Откуда? Она знала только то, что и все остальные – Что из другого мира пожаловала приблудная княжеская дочь…

– Откуда? – разинула рот Лизавета.

– Ну не из соседней же деревни? – удивленно пожала я плечами. – А ты думала откуда?

– Значит, правда это… – зачарованно глядя на меня, пробормотала Лизавета. – Не зря девки шептались… Из самого Ирия, стало быть, с Рипейских гор…

– С каких еще гор? Что ты выдумываешь! – оторопела я.

– Не из Ирия? – Лизавета даже попятилась в суеверном ужасе. – Неужто из Пекельного царства?

– И не из Пекельного! – грозно сказала я, видя ее неожиданную реакцию. – Опять что-то выдумала? Не знаю, как тебе объяснить, но я – из другого мира. Просто из другого, а не из какого не Пекельного!

– Значит, все-таки из Беловодья, – успокоенно пробормотала Лизавета.

Спорить со служанкой мне было ни к чему – да и не княжеское, наверно, это дело – спорить со слугами. Сделав вид, что не услышала ее последнего замечания, я продолжила свои логические построения:

– Вот и Алевтина знала только то, что я появилась ну как бы из ниоткуда.

На последнем слове я покосилась на Лизавету, но та уже, видно, получила от меня необходимые объяснения, и очередной вариант места моего происхождения ее не заинтересовал.

– Вот, – продолжила я успокоенно. – Появилась и тут же позарилась на самого лыцара Георга. Захотела быть его женой. Ты пойми одну вещь. Вот ты думаешь, что я все знаю про ваши местные средневековые порядки… Думаешь, думаешь! Считаешь, что я только притворяюсь такой глупой. Молодец, что так считаешь, хвалю, – на всякий случай подчеркнула я.

Лизавета просияла доверчивой улыбкой, обнажив крупные редкие зубы.

– Да, ты молодец, – задумчиво повторила я. – А вот прекрасная Алевтина – вовсе не молодец.

Лизавета истово закивала головой, изо всех сил соглашаясь с такой оценкой Алевтины.

– Совсем не молодей, – вздохнула я. – И злая притом. И еще она была уверена, что я ничегошеньки в вашем мире не понимаю. Ну, разумеется, кроме того, как чужих любовников отбивать. Но про это любая баба знает в любом мире.

Лизавета почему-то залилась стыдливым румянцем и потупилась.

– Так что про гривну я, по мнению Алевтины, знать не могла. И, кстати, действительно не знала! Хитромудрая Алевтина прекрасно рассчитала все. И преподнесла мне Филуману как еще одно украшение. Как некую разновидность брошки для платья. Или ожерелья. Дорогой безделушки в обшем. Ты пойми, она ведь уверена была, что этим подарком убьет меня! Вот если б ты, к примеру, все-таки надела Филуману, что бы произошло?

Лизавета мертвенно побледнела.

– Задохласъ бы… – еле выговорила она.

– Задохлась… – задумчиво повторила я. Перспективка вырисовывалась неприятная.

– Да! – с воодушевлением подхватила Лизавета. – Ведь гривна она такая —душит чужих до тех пор, пока душа с телом не расстанется. Насовсем.

– Примерно это я и предполагала, – кивнула я. – То-то Алевтина так тряслась, когда мне ее вручала. На убийство шла, не просто так… Зато, когда обнаружила, что Филумана меня не порешила, а, наоборот, впору пришлась, перепугалась еще больше. Кстати, а почему она так уверена была, что гривна меня обязательно придушит? Откуда вообще эта гривна, почему она бесхозной оказалась?

– Филумана – родовая гривна князей Шагировых, – судорожно сглотнув, выдала Лизавета еще одну крохотную порцию информации.

– То есть моих предков. По отцовской линии. Да не трясись ты так. Не бог весть какие страшные семейные тайны разбираем. А откуда здесь, во владениях лыцара Георга, взялась наша гривна?

Лизавета не вняла моему совету. Она затряслась еще больше. Поэтому и ответ ее оказался не слишком внятным:

– Так ведь… Они и есть шатировские…

– Они? Неужто владения?

– Д-да…

– А почему тогда здесь всем заправляет лыцар Георг?

– Н-не знаю, – промямлила Лизавета.

– Может, он тоже Шагиров? – продолжала упорствовать я. – Как его фамилия?

– Кавустов.

– Кавустов… И зовут Георг. Ничего не понимаю. Хотя… Еще кто-нибудь из князей Шагировых, родственников моих, поблизости имеется?

– Род Шагировых усох… То есть… Дура я! Не усох, вы – княгиня!

– Последняя в роду. Ясно. Мама говорила, что, по ее мнению, отец, князь Шагиров, умер. И в этом случае… Как ваши порядки – дозволяют бесхозному имению с бесхозной же гривной достаться совершенно постороннему лыцару? Судя по окружающей меня реальности с Георгом во главе, вполне дозволяют. И тогда идея Георга насчет брака с новоявленной княжной вполне естественна: этот самый посторонний лыцар просто пожелал воспользоваться возможностью узаконить свое право владеть княжеским добром. Женившись на дочери бывшего хозяина. То есть на мне. Вот и вся интрига, дорогая Лизавета. Все очень банально и знакомо до оскомины.