Виталий Гавряев - Отныне я – странник

— Бред какой-то. А украденное имущество нашли?

— Нет. Бриты, только повыбивали все запертые двери и перевернули всё верх дном. Затем всех связали и начали пытать постояльцев, и хозяина, с его семьёй, и чернью.

М — м да, и вы тоже ничего не нашли? — Задумчиво поинтересовался комендант.

— Ничего, чтобы подходило под описание того, что искали покойные.

— А их предводитель действительно был кем-то убит?

— Нет. По крайней мере, нет никаких следов борьбы и признаков насильственной смерти.

— Хорошо, для вех эта история будет выглядеть так: Англичане перепили — поминая своего неожиданно усопшего. А затем устроили бойню. А мы чтобы навести порядок, вынуждены были их убить. Ну, чтобы остановить это смертоубийство. А сейчас, живо иди к моему лекарю….

Москва встретила Юрия очень «приветливо», поначалу, даже слишком. Неизвестно каким образом, но Пётр так быстро узнал о его прибытии, но через посыльных, срочно — обморочно вызвал к себе на аудиенцию. Так что о такой малости как отдохнуть с дороги, пришлось на время забыть и поспешить на встречу с нетерпеливым венценосным правителем. Но вопреки всем ожиданиям, сопровождающие Юрия гвардейцы, направились не в кремль, а к Лефорту.

— Ты чего это собачий сын творишь! А?! — Сразу набросился на Юрия царь, когда тот предстал перед ним и хотел, улыбнувшись, поприветствовать самодержца.

Романов был в своём неизменном мундире Преображенского гвардейца и сидя за столом, вырезал деревянную фигурку лебедя (надо заметить очень искусно). Наорав на Витальевича, он отложил нож и свою поделку, поднялся во весь свой высокий рост, опёрся кулаками о столешницу, наглядно демонстрируя степень своего недовольства.

— Государь если ты о моём самовольном отсутствии, то я не мог поступить по-другому. — Ответил с небольшой фамильярностью Юра, стараясь выглядеть как можно спокойнее.

— Ты мне зубы не заговаривай! Ты почто заморских учёных мужей разогнал? Я значит, этих служителей Асклепия к себе на службу зову, большие деньги им плачу, а ты. Кого на дуэль вызываешь, а кого, как взбесившийся пёс, по всей Москве гоняешь?!

— А, Пётр Алексеевич, вот вы о чём? Так о том, почему я так с ними обошёлся, как раз завтра вам сам собирался докладывать.

— А почему не сейчас? — Царь немного успокоился (видимо «выпустил пар», а может, он немного ранее, имитировал своё недовольство) и уже не выказывал былой агрессии.

— Для этого, в дополнение моих слов, должны кое-чего поведать князь — воевода, и пара его стрельцов, Егор Тимофеевич и Прохор Иванович. Вот тогда, будет более полная картина происходившего недавно лиходейства. Мы вместе такой заговор раскрыли: что удайся он заговорщикам, много бы русской кровушки пролилось, И бились бы мы меж собой, на радость недругам, пока не стали бы лёгкой добычей для иноземных завоевателей. Но каюсь, мы, к сожалению, не всё беды сумели предотвратить. Пожар и покушение на смертоубийство моих друзей — это ещё цветочки, по сравнению с прочими кознями, которые против вас государь наши недруги замыслили.

Пётр поменялся в лице — затем «одел маску» самой невозмутимости и уже спокойно спросил:

— А ты случаем не брешешь? — Сказано это было так, что в голосе чувствовалось нескрываемое недоверие.

— Пёс брешет, а я государь, говорю лишь то, о чем знаю наверняка. — Возразил Гаврилов, не отводя взгляда.

— Ну, будь, по-твоему. — Усмехнулся Романов и одарил таким взглядом, что нельзя было понять к добру он, или нет. — Но ни приведи господь, если ты мне в чём-то слукавил….

Фраза была многозначительно прервана, а царские очи ещё какое-то время продолжали придирчиво осматривать стоящего перед ним человека. Затем Пётр Первый, развернулся к двери одной из комнат и крикнул:

— «Алексашко», ты всё слышал, о чём мы здесь говорили?!

Дверь распахнулась, и на пороге появился лукаво улыбающийся Меньшиков.

— Да Мин Херц, каждое слово.

— Тогда, бери моих гвардейцев и пригласи упомянутых здесь служивых. Пусть как можно скорее идут сюда, скажи, что у меня к ним важный разговор есть. А ты Гаврилов, иди пока поешь с дороги, голоден, поди.

Разговор получился долгий, каждый его участник, сидящий за небольшим столом в маленькой комнатке, подробно рассказывал всё что знал. Временами Юра делал уточнения и нужные комментарии, ликвидирующие пробелы в этих рассказах. Затем, когда все, всё рассказали, Витальевич поведал свою — отредактированную версию своей эпопеи. Также умолчал, каким образом допросил Чарльза.

— Да, самое главное чуть не забыл. — Спохватился Юрий. — Боярина Смирнов со своим тиуном, не только активно помогал нашему иноземцу в разгроме наших мануфактур. Но, за посулы, быть мелким князьком на одной из земель побеждённой России, отравил Ивана Алексеевича.

— Как это?! — В унисон возмутились воевода и стрелец Егор Тимофеевич.

Только самодержец угрюмо молчал, смотрел в одну точку, чего-то обдумывая.

— Михаил Григорьевич, вспомните, кто с месяц назад Ивану Алексеевичу свечи для опочивальни привёз. Ведь они не из монастыря.

— Да. — Изумлённо подтвердил воевода.

— А затем, немного погодя, царь начал сильно хворать? — Уточнил Юра.

— Ну да. А этот пёс, начал громче всех горлопанить, мол, это Петровы прихвостни Ивана отравили.

— Так значит у этих свечей дым ядовитый? — Раздался грозный голос Петра.

— Да государь. — Подтвердил Гаврилов.

— Значит так! — Романов с силой ударил кулаком по столу. — Михаил Григорьевич, завтра же собирай бояр. О том, что здесь слышали, до поры, до времени, никому ни гугу. Ясно?!

— Да государь. — Хором ответили все присутствующие.

— А завтра, мы этого Смирнова, со всей его фамилией посадим в клеть и заставим этим дымком дышать, пока свечи не кончаться. Кто выживет, знать, не виновен, а сдохнет, туда и дорога. Так, теперь ты Гаврилов, то, что ты покарал Чарльза — эту змею подколодную, это правильно. Но не будет ли у меня из-за этого преждевременных проблем с Англией?

— Нет, Питер, я нигде не наследил. А вот они, по горячке, должны были дров наломать, или нести, какой ни будь бред. Так что догадаться о нашем участии, люди, посвящённые в деятельность Фокса, могут. А вот всю правду о его гибели узнать, у них не получится. Тем более, всё это в Ливонии произошло. Как там, что там происходило, нам-то, откуда знать.

Все участники разговора посмотрели на Петра.

— Хорошо посмотрим, что дальше будет. — Продолжил самодержиц, нарушив затянувшуюся тишину.

— Но про участие англичан в этом деле, всем надобно молчать — незнаем мы про их участие в этом безобразии и всё. Рано ещё нам с ними отношения портить.

— Государь, но это ещё не всё. — Поспешил вставить слово Юрий, видя, что Пётр собирается уходить.