Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник)

Грейвс кивнул.

— Это согласуется с отчетами, которые я читал.

Странно, я не припоминаю, чтобы ваше имя там фигурировало.

— Я не вылезал, — коротко ответил Блейк. — Терпеть не могу репортеров.

— М- Да. А можете что-нибудь добавить к тем сообщениям? Были в них какие-нибудь ошибки?

— Вроде бы нет. Они писали что-нибудь о сумке для клюшек, которая была у того парня?

— По-моему, нет.

— Ее ведь нашли на пляже, в шести милях оттуда.

Эйзенберг сел.

— Вот это новость. Скажите-ка, кто-нибудь обратил внимание, насколько далеко они разлетелись? Насколько сильно они были поломаны?

Блейк покачал головой.

— На них не было даже царапин, и песок под ними не был потревожен. Они просто были холодными. Как лед.

Грейвс ждал продолжения рассказа. Не дождавшись, спросил:

— Ну и что же вы обо всем этом думаете?

— Я? Ничего.

— Как вы это объясняете?

— Никак не объясняю. Необычное электрическое явление. Впрочем, если угодно, я могу высказать свою версию. Этот огненный шар — электростатическое поле, обладающее очень большим потенциалом. Оно захватило парня и зарядило его, после чего парень укатил, словно шарик из сердцевины бузины на уроке физики, — не парень, конечно, а его труп. Когда заряд иссяк, труп упал в море.

— Вот как? Подобный случай был в Канзасе, там довольно далеко от моря.

— Может, тело просто не удалось найти.

— Никогда не удается. Но пусть все будет по-вашему; как вы объясните, что клюшки были так аккуратно положены? И почему они были холодными?

— Да черт возьми, говорю же вам, не знаю! Я не теоретик; по профессии я флотский инженер и эмпирик по духу. Я надеялся, что вы мне все объясните.

— Ну ладно. Только имейте в виду, что у меня только предварительная гипотеза, в качестве основы для исследования. Я рассматриваю эти явления — Столбы, гигантские шаровые молнии и ряд других разнородных событий, которые не должны были бы происходить, но тем не менее происходят, — вот, например, любопытный случай с небольшим горным пиком к югу от Булдера, что в штате Колорадо, — у него «самопроизвольно» исчезла вершина. Во всех этих событиях я вижу признаки вмешательства разума, некую сознательную деятельность, — он пожал плечами. — Назовем это «Икс-фактором». Я ищу этот «Икс».

Эйзенберг соболезнующе ухмыльнулся.

— Бедняга док, — вздохнул он. — Наконец-то его прорвало.

Его собеседники предпочли не реагировать на сарказм.

Блейк спросил:

— Вы ведь вообще-то ихтиолог, не так ли?

— Да.

— Почему же вы решили этим заняться?

— Не знаю. Из любопытства, наверное. Мой пылкий юный друг наверняка вам скажет, что все ихтиологи слегка «с приветом».

Блейк обратился к Эйзенбергу:

— А вы разве не ихтиолог?

— Да что вы! Я океанограф и специализируюсь в экологии.

— Ишь как уворачивается. Расскажи-ка лучше капитану Блейку про Клео и Патру.

Эйзенберг слегка смутился.

— Это очень симпатичные существа, — с вызовом сообщил он.

Блейк был заинтригован. Грейвс объяснил ему:

— Он вышучивает меня, а у самого тоже есть ахиллесова пята. Пара золотых рыбок. Представляете! Можете заглянуть в умывальник в его каюте.

— Научный интерес? — с непроницаемым выражением лица поинтересовался Блейк.

— О нет! Он полагает, что они чрезвычайно преданы ему.

— Это замечательные существа, — стоял на своем Эйзенберг. — Они не лают, не царапаются, не пачкают. А Клео настолько выразительна!

Несмотря на свое первоначальное сопротивление их планам, Блейк начал активно искать способ совершить задуманный эксперимент, не подвергая риску экипаж или судно. Эта пара начала ему нравиться; его покорило это сочетание самоотверженности и предельной осторожности. Они были настоящими профессионалами. Экономическая мотивация для него, как и для них, была чем-то второстепенным.

Для проверки механизмов батисферы он предложил услуги своего старшего водолаза, сержанта-отставника.

— Да, кстати, вы знаете, есть основания предполагать, что ваша батисфера действительно может сделать этот круг, помимо того, что все поднявшееся должно рано или поздно спуститься. Вы слышали о VJ-14?

— Это не тот гидросамолет, что пропал в самом начале исследований?

— Да, — он позвонил вестовому. — Принесите папку с документами по VJ-14.

Воздушная разведка с целью разобраться со странным «застывшим облаком» с водяными отростками была предпринята сразу после его обнаружения. Узнать удалось немногое. Самолеты залетали в облака. Тут же пропадало зажигание; выходить из облака приходилось в режиме планирования, других повреждений не было, и сразу по выходе из облака зажигание вновь было в порядке. Назад в облако — снова отказывают моторы. По вертикали облако простиралось выше, чем потолок любого самолета.

— VJ-14 выполнял облет Столбов 12 мая, — рассказывал Блейк, время от времени заглядывая в папку, — его сопровождал корабль ВМФ «Пеликан». Кроме пилота и радиста на борту самолета были кинооператор и главный аэрограф. Собственно, для нас существенны только две последние записи: «Меняю курс. Направляюсь между Столбами — четырнадцатый» и вот еще: «09–13 — самолет не слушается управления — четырнадцатый». С «Пеликана» в телескоп увидели, что самолет по крутой спирали стал подниматься вокруг столба Канака, сделал примерно полтора оборота, а затем его засосало в Столб. Падения не видели. Между прочим, с пилота, э-э-э… лейтенанта Мэтсона по итогам проведенного расследования сняли все обвинения. Посмертно… А, вот это-то нам и нужно, это из судового журнала «Пеликана»: «17–09 — поднят обломок, отождествленный как. деталь VJ-14. Описание смотри на вкладыше». Ну, это описание для нас не важно. Дело в том, что этот обломок они нашли в четырех милях от основания столба Вахини, в противоположной стороне от Канака. Вывод очевиден — похоже, ваша схема верна. Правда, это не означает, что вы выживете.

— Я попытаюсь, — заявил Эйзенберг.

— М-м- Да. Но я бы советовал вам послать туда что-нибудь неживое, скажем, упаковку яиц в большой бочке.

Прозвенел вызов с мостика. Капитан поднял голову к медному рупору.

— Слушаю!

— Пробило восемь, капитан. Срок каторги истек. Заключенные спокойны.

— Спасибо, — капитан поднялся из-за стола. — Давайте утром обсудим наш план.

Пятидесятифутовая моторная шлюпка покачивалась за кормой «Мэхена». К толстому буксирному линю, соединявшему шлюпку с кораблем, был привязан телефонный провод, заканчивающийся парой наушников на голове у сигнальщика, который расположился на корме шлюпки. Рядом с последним лежали сигнальные флаги и подзорная труба. Из-под задравшейся робы сверкала яркая обложка «Жутких историй» — взял с собой, чтобы не умереть от скуки.