Сергей Малицкий - Главный рубильник (сборник)

– Биороботы, домашние животные или их свихнувшиеся хозяева, – задумчиво проговорил Флаг. – Кажется, я о гравитантах знаю больше.

– Не понял? – удивился я.

– Это – три основных версии происхождения гравитантов, – объяснил Флаг. – Единственный пример, когда жизнь существует сама по себе. Никаких других видов, даже растений. Особая приспосабливаемость к условиям обитания. Для выживания необходима только атмосфера. Диапазон температур значителен. Способны употреблять для питания любые углеродные соединения, в том числе углекислый газ. Очень любят воду. Существа довольно индифферентные, но подвержены воздействиям. Обнаружены пятьдесят лет назад на двух планетоидах: на Титане и на Ганимеде. Но на Ганимеде, думаю, вторичное расселение. Завезены они туда, скорее всего, людьми. Открытие их произошло на Титане. Хотя, если гравитанты эндемичны и на Ганимеде, это не делает их еще более загадочными.

– Значит, пересмешники? – спросил я, наблюдая, как столпившиеся у блока Иванова гравитанты продолжают изменять форму, переливаться, поочередно превращаясь то в меркурианца, то в меня, то в Зинаиду.

– Да, – кивнул Флаг, с интересом разглядывая изображение обнаженного Зинкиного тела. – Именно так. И самым удивительным является то, что их подлинный облик нам неизвестен.

– То есть? – не понял я. – А что говорят первооткрыватели?

– Первооткрыватель, – поправил меня Флаг. – Он сообщил на корабль, что обнаружил неизвестную форму жизни, но описать ее не успел. Провалился в ледяную расщелину, погиб. Вероятно, испугался. Каждый бы испугался на его месте. Спасательная команда обнаружила уже только его труп и компанию гравитантов, каждый из которых напоминал погибшего. К счастью, они не поддаются дрессировке. Точнее, не могут долго имитировать какой-то один образ. Первый же новый раздражитель заставляет их менять облик. Да и в изоляции срываются через несколько секунд. Начинают имитировать мебель, камни. И это хорошо. Иначе это стало бы проблемой для службы безопасности. Вот так.

– Меня эта способность не интересовала, – ответил я. – Я приобретал их только из-за гравитации.

– Удивительные, хотя и неразгаданные естественные генераторы гравитационного поля, – кивнул Флаг. – Именно благодаря этой способности гравитантов проблема невесомости на кораблях была решена раз и навсегда. Но с идеей создать обитаемый мир на небольшом астероиде я сталкиваюсь впервые.

– Тяжело, – вздохнул я. – Атмосфера стоит безумных денег. А впереди еще приобретение грунта.

– А стоит ли? – спросил Флаг. – Разве нет в системе укромных уголков, где мог бы укрыться от своих врагов майор Дудкопф?

– Не хочу ни от кого зависеть, – отрезал я. – Хинкель подлетает. Поднимайся.

Марсоход был разбит вдребезги. Мой Двенадцатый торчал в пилотском кресле и смотрел на черные камни безжизненными сенсорами. Таможенник и Флаг долго копались в обломках, а я расстроено сидел на камне. Над головой горел Юпитер. В груди медленно закипала злость. Когда-то я легко с ней справлялся. Стискивал зубы, перезаряжал пистолет и очертя голову бросался в самые опасные переделки. Кажется, что-то действительно сломалось у меня внутри.

– Подстроено, – сказал, вытирая руки, Клаус. – Судя по падению, аппарат был направлен в сторону этого утеса с максимальной скоростью со стороны космодрома. Автопилот заблокирован. Система автопосадки уничтожена. Так же как и аварийный маяк.

– А Двенадцатый?

– Нет больше Двенадцатого, – бросил Флаг, разгибаясь. – Вся программная часть уничтожена. И сделано это до вылета марсохода. То есть Двенадцатого сажали в кабину уже мертвым.

– Это машина, сержант, – заметил таможенник.

– Что ж, – кивнул Флаг. – Машина тоже может быть мертвой.

Черт возьми. Я был чертовски привязан к этой железке. Эх, Двенадцатый. Найду ли я еще робота, который будет спорить со мной и безошибочно угадывать, над какими моими шутками следует смеяться, а за какие посылать куда подальше?

– У вас явно имеются враги, – сказал Флаг мне и обернулся к таможеннику. – Клаус, как часто бывают корабли на астероиде?

– Довольно часто, – нахмурился таможенник. – Но утреннее причаливание вашей полицейской шлюпки было исключительным случаем. Небольшие корабли садятся на космодроме. Большие пользуются автономными лифтами. Но никто из пассажиров или команды никогда не покидал зоны таможенного контроля. Астероид закрыт для экскурсий. Частная собственность. Маяк, обсерватория, космодром находятся здесь на правах аренды.

– Хорошо, – Флаг задумался. – А покинуть астероид незаметно можно?

– Покинуть? – удивился таможенник. – И кто же нас покинул? Не знаю, как насчет «незаметно», но договориться с капитаном того же пакетбота и добраться за несколько часов до Центральной – никаких проблем. Отпускники всегда так делают. У нас грузовой пост, пассажирские лайнеры здесь практически не швартуются.

– Понятно…. – Флаг вновь достал блокнот.

– Опять какие-то вопросы? – вздохнул я.

– Вопросов множество. К примеру, последний: о врагах известного инспектора полиции Даринга Дудкопфа, – кивнул стажер. – Но есть уже и некоторые ответы.

– Например? – спросил я.

– О чете Ивановых.

В кармане зазвонил телефон. В трубке раздался скрип Тридцать пятого.

– Майор, Зинаида пытается подниматься с постели.

– Мы сейчас будем! – крикнул я в ответ.

Зинаида не пыталась подняться с постели. Она лежала, открыв глаза, и смотрела в потолок. Флаг пощупал ее пульс, поднес зеркальце к губам, пожал плечами.

– Или пульса нет, или я его не улавливаю. Хотя дыхание, кажется есть. Думаю, что делать ничего пока не надо. Состояние не ухудшается. Возможно, это сильнейший шок. Клаус, позовите Скотта и Берту. Тридцатьпятый пока останется здесь. Необходимо обыскать помещение. Потом все обсудим.

Скотт вместе с Бертой появились через несколько минут. Боб по-прежнему держался за голову, а Берта не спускала с меня глаз. Казалось, что она прожигала меня взглядом насквозь. Мы методично начали обыскивать блок. Почти ничего, что привлекло бы внимание Флага, найти не удалось. В ящике письменного стола лежала детская игрушка, почти в точности имитирующая фотонную ракетницу. И записка. Рукою Зинки на ней было написано. «Простите меня за то, что я сделала». Под ее кроватью обнаружился длинный, почти в рост человека чемодан с четырьмя ручками. Я помнил его. Когда год назад Ивановы прибыли на астероид, я помогал грузить чемодан на марсоход. На мой вопрос, что там, Петруха ответил, что специальное оборудование. Теперь чемодан был пуст. Изнутри он оказался выложен серой фольгой.

– Серебро, – сказал Флаг, рассматривая показания анализатора. – Чистое серебро. Это становится интересным.