Дмитрий Сергеев - Прерванная игра

- Эва!-прошептал я, приблизяеь к ней.

Ее плечи вздрогнули, она робко оглянулась. В ее расширенных зрачках светлыми кругляшками отразилась никелированная поверхность диска, укрепленного рядом с дверью, и мой разномастный свитер - все уменьшенное до уютных размеров горошины.

- Что с тобой?

Слезы сами собой выкатились из Эвиных глаз.

- Мне страшно.

Она прильнула ко мне, как ребенок, ищущий защиты.

- Кто тебя напугал?

- Паук.

- Паук?! Так это же безобидное создание-автомат.

Он не смеет ничего сделать с тобой.

- Он смотрел на меня. Мне было страшно и хотелось прикоснуться к кругу,- она показала на диск, повешенный рядом с дверью.

Больше всего круг походил на зеркало. Я внимательно оглядел его, что-то насторожило меня, показалось ненормальным. Да, вот что. Гладкая сверкающая поверхность диска ничего не отражала. Зеркалом он никак не мог служить.

- Ничего опасного. Ты зря напугалась,- сказал я и прикоснулся к диску.

Мгновенная резь ожога пронизала меня. Под нами что-то заскрежетало печально и глухо. Диск исчез. Он никуда не удвинулся, не задернулся - его просто не стало. Я изумленно посмотрел на свою ладонь: следов ожога не было.

- Ой!- вскрикнула Эва и судорожно ухватилась за мою руку.

Под ногами начал зыбиться пол, выложенный массивными бетонными плитами. Я поднял Эву на руки и хотел бежать. Ноги не слушались-пол ускользал из-под них.

Стен тоже не стало. Вернее, они были обозначены одной световой зыбью, почти как на Земтере.

* * *

Это состояние продолжалось недолго. Вокруг нас снова все материализовалось. Только мы находились уже не в прежней комнате.

Просторный зал без окон - с потолка лился успокоительный мягкий свет, разве что по-лунному нечеткий.

Я все еще держал Эву на руках. Она сплела пальцы у меня на шее.

В дальнем конце зала что-то зашевелилось. Черный рукав - не то змея, не то пожарная кишка,- извиваясь, подползал к нам. Почему-то я не испугался этого удава.

Он приблизился, и я разглядел большой синий глаз, похожий на кристалл льда. Черный шланг изогнулся, как тело кобры,-синий объектив поднялся вровень с моим лицом.

- Кто вы?- ниоткуда раздался голос на языке мальчишки и Виктора.

У меня затекли руки, я опустил Эву на пол. Она спряталась за мою спину и выглядывала из-за плеча. Я слышал ее прерывистое дыхание, Эвины волосы щекотали ухо.

- Мы люди,-сказал я в пустоту зала.

- Да, люди,- признал тот же голос как будто с неохотой.-Вижу: люди.

- А ты?.. Кто ты?- спросил я.

- Машина. Я так исстрадалась, ожидая вас.

Жалоба прозвучала пародией на человеческое чувство. Эва, испуганная невесть откуда раздавшимся голосом, уткнулась лицом в мое плечо.

- Почему она боится? - спросила Машина.

- Она впервые здесь. Тут очень пусто и гулко.- Я поймал себя на том, что стараюсь произносить слова таким же бесстрастным и ровным голосом, как Машина.

- Откуда вы появились?

Неосознанная мысль удержала меня от того, чтобы сказать правду. Я уклонился от ответа.

Ледяной глаз чуть не вплотную придвинулся ко мне.

Едва уловимый звук наполнил зал. Сонная апатия начала заволакивать сознание. Еще немного, и я бы заснул.

- Не спи.

Это выкрикнула Эва.

Я очнулся. Эва трясла меня за плечи, и с каждым ее толчком дурман оставлял меня.

До сознания отчетливо дошла мысль: нужно бежать прочь!

- Отодвинь от меня свой окуляр! - потребовал я.

Машина повиновалась.

- Перестань жужжать.

Наступила тишина.

- Почему вы так долго не приходили? Я измучилась ждать,- произнесла Машина, в ее неживом голосе прозвучал надрыв.

- Мы не могли раньше.

- У вас всегда были тайны от меня: я не знала, куда вы исчезаете и откуда появляетесь вновь. Вы скрывали от меня многое. Меня пожалел только мальчик...

- Мальчик!..

Я прикусил язык. Смутная догадка промелькнула у меня.

Я оглянулся, ища выход. Голые стены, серый бетон без малейшего зазора. Страх - безотчетный, непереносимый страх вселенских масштабов (не-только за себя)выпотрошил из меня остатки уверенности. Точно такой страх испытывал мальчишка.

- Нам пора. Мы еще возвратимся,- пообещал я.

Моему голосу не хватило искренности. Машина усомнилась :

- Точно придете? Я буду ждать. Мне так необходимо общение.

- Придем,-заверил я и наугад шагнул подальше oт гипнотизирующего объектива.

Эва цепко держалась за мою руку. И странно, это успокаивало меня.

Долго, нестерпимо долго мы шагали прямо на стену.

Я с трудом переставлял ноги.

Когда до стены осталось не больше полутора метров, мне почудилось: бетонные глыбы чуть сдвинулись, образовался крохотный зазор, щелка, в которую можно просунуть лезвие бритвы. Еще шаг - щель увеличилась. Еще створы распахнулись на ширину дорожной колеи.

- Возвращайтесь!- проскрипел сзади умоляющий голос.

Мы очутились в прежней комнате или очень похожей на нее. Диск на стене светился холодным металлическим блеском, шедшим изнутри. Необъяснимое свойство диска не давало мне покоя. Я долго глядел в ровную поверх ность и оттого, что не видел своего отражения, невольно хотел потрогать металл рукою. Но теперь я уже знал, чем это угрожает.

И Эва говорила, что ей хотелось притронуться к диску. Это понятно: когда в зеркале не видишь своего отражения, это вызывает недоумение. Хочется проверить: почему так?

- Паук!- воскликнул я, вспомнив, как встретился с Эвой.- Что нужно было от тебя пауку?

- Не знаю. Он загораживал коридор, не давал мне пройти. И все время смотрел на меня. Я искала место, чтобы скрыться, и попала сюда.

Я пытался разобраться в этой истории. То, что на Карсте установлен машинный мозговой центр, управляющий всей системой станции обслуживания, неудивительно. Пауки-роботы находятся в подчинении общего центра. В Манугау должна быть заложена программа, не позволяющая ей причинить вред человеку. Если не считать странного поведения паука, о котором говорит Эва, так оно и есть: роботы ведут себя послушно. Но зачем-то же понадобилось ограждать хранилище знаний от пауков. Выходит, не так уж безопасен машинный мозг. Пока Машина ничего худого не сделала нам, но что-то затевает.

И повинен в этом мальчишка. Он совершил непоправимое. Я не мог объяснить, от,куда взялась у меня такая уверенность.

Самое разумное для всех нас - сматывать отсюда удочки подобру-поздорову, пока не поздно.

Но я отлично знал, что не покину планетоид. Не на Земтер же было возвращаться мне.

До каминного зала, где нас ждали свежие постели, было далеко. Никогда не думал, что могу до такой стерени расписаться от одного только нервного напряжения. У меня буквально подкашивались ноги. Не будь со мной Эвы, я бы еще как-нибудь пересилил усталость. Она неожиданно села на пол и захныкала, точно ребенок: