Дмитрий Сергеев - Прерванная игра

- Хочу-у-у спать!

Я попробовал нести ее на руках, но с первой же попытки понял, что из этого ничего не выйдет. Дурацкое положение! Не устраивать же привал посреди коридора на виду у целой армии молчаливых роботов. Они сидели в своих нишах через каждые тридцать четыре пары шагов. Я настолько привык к паукам, что даже не замечал их, не останавливал на них взгляда. А шаги сосчитал машинально по давней привычке. Одинаковые двери через равные интервалы - по две двери между нишами - ускользали от моего внимания. Но сейчас я вспомнил про них: ведь за каждой дверью - жилое помещение.

Мы вошли в первую же комнату. Она имела точно такую планировку, как спальня при каминном зале. С одной только разницей: два соседних номера сообщались между собой - имели общий зал, расположенный посредине.

Одним словом, это было как раз то, что требовалось нам.

Двери, ведущие в коридор, можно было защелкнуть изнутри. Хоть и не очень надежно, но все-таки запор.

Я проснулся посреди ночи. Левое плечо затекло: что-то тяжелое и теплое придавило его. Дверь в смежную комнату была приоткрыта, оттуда на постель падала полоса света. Эва спала поверх одеяла, свернувшись клубком и положив голову мне на плечо.

Я осторожно высвободил руку. Острые мурашки покалывали онемевшее плечо и пальцы, пока разминал cycтавы. Видимо, рассвет только начинался: оконные прямоугольники, занавешенные шторами, чуть посветлели. Здесь окна спальни тоже обращены во внутренний дворик.

Я чувствовал себя совершенно отдохнувшим. Пожалуй, нам пора вставать и спешить в каминный зал. Я только сейчас подумал о том, что без меня они там сидят голодные. Нужно будет распорядиться, чтобы робот подавал пищу в назначенные часы без дополнительного приказа трижды на день. Мало ли что может случиться со мной.

Еще мне пришло в голову, что положение, в котором я очутился, более чем смешное: рядом в постели лежит женщина-я ощущаю ее теплоту, а думаю в это время бог знает о чем. Церковные святые и те, попадая в столь пикантное положение, боролись с искушением. Превзошли их разве что некоторые положительные герои из книжек, какие во множестве сочинялись в пору моей юности. Но я-то ни в святые и ни в герои не метил.

Включил свет. Хоть и не яркий, он разбудил Эву.

- Мне было страшно одной,- простодушно призналась она и придвинулась ко мне, опять устраивая свою голову на мое плечо. Решительно ничего чувственного не было в ее намерении.

- Я вспомнила про гадких пауков и чуть не умерла ет страха. Я вошла потихоньку, чтобы не разбудить тебя. Вместе не так страшно. Давай убежим отсюда вдвоем - ты и я. Ты ведь тоже боишься пауков, правда?

Ее детский лепет совершенно озадачил меня.

- Хорошо, убежим,-громко сказал я, вскакивая на ноги.- Только сначала возвратимся к остальным. Боюсь, что они совсем переполошились.

На завтрак все собрались быстро. Не было лишь Герия. "Копуша",-подумал я.

Робот прикатил тележку с блюдами. Заказ я сделал, как только мы с Эвой вернулись.

Чьи-то шаги раздались за поворотом. Они были четкими, размеренными, нисколько не напоминали шлепанье паучьих лап. Я невольно задержался.

Это был Герий. Он шагал посреди коридора. Его походка была идиотски правильная и ровная, как у марширующего гвардейца или у автомата. Похоже, он спал на ходу. Глаза были раскрыты. Я невольно уступил ему дорогу и хотел откатить тележку, но он сам вовремя обошел ее стороной, хотя даже и не взглянул под ноги.

Когда я вкатил тележку в зал, Герий находился у двери в хранилище. Его квадратные плечи я видел лишь долю секунды, дверь раскрылась и пропустила его.

Сели обедать. Нужно будет присмотреть за Герием. Правда, пока он находится в хранилище, ему ничто не угрожает.

"Ему ничто не угрожает... Пока он в хранилище... В хранилище!"-пронеслось в мыслях.

Страшное подозрение мелькнуло у меня. Я сорвался с места.

Посреди бесконечных стеллажей я чувствовал себя, как в пустынном осеннем лесу. И как бывает в лесу, мне непрестанно мерещилось, будто вдалеке кто-то движется. Я кидался туда. Герия нигде не было. Спрятаться здесь трудно: проспекты просматривались во всю длину. Скрыться можно было только в центральном павильоне, где расположены блоки путеводителя.

Издали я увидел, что входной люк распахнут. Металлический скрежет и незна-комый сомнамбулический голос доносился изнутри. В приоткрытую дверь увидел Герия. Он разговаривал сам с собой:

- Цапфы и крючья, блок шестнадцать.

Я чуть не вскрикнул от удивления: Герий разговаривал на языке Виктора и мальчика!

-- Что ты здесь делаешь?

Он не услышал вопроса. Невидящими остекленевшими глазами он как будто смотрел сквозь меня и продолжал бормотать:

- Реле и банки под индексом семьсот пятьдесят четыре соединить с клеммами -одиннадцать и тринадцать.

В руках у него был металлический шар размером чуть больше футбольного мяча. Несколько гибких проводников соединяли шар с системами неподвижных блоков главного пульта. Толстый жгут проводника одним концом уходил в массивную плиту. Она, как, постамент конного памятника, возвышалась посреди помещения. Герий пристально разглядывал шар, держа его на весу. Наконец отыскал что-то и сунул указательный палец в полое отверстие. Шар выпал из рук, но не брякнулся на плиту, как я ожидал, а мягко осел на нее. Не вынимая пальца, Герий другой рукой стал перебирать трехзубые якоря, которые выглядывали из гнезд пульта, похожие на телефонные фишки.

- Тринадцать,- сказал он и вытянул один из якорьков. За ним из гнезда потащился гибкий коричневый провод.

Нужна была еще одна секунда, чтобы закрепить якорь в отверстие шара. Сильным толчком я повалил Герия на пол. Он упал, не выпустив из рук ни шара, ни якоря. И, словно ничего не произошло, продолжал тянуть якорь к отверстию. Я попытался пинком выбить у него шар, но только отшиб ногу - с таким же успехом можно было пнуть двухпудовую гирю. Я скорчился от боли. Герий в это время подвел якорь вплотную к отверстию.

Под руку попалась увесистая колотушка. Я саданул Герия по руке. Он разжал пальцы - якорек выскользнул на пол.

Все еще не обращая на меня внимания, он, извиваясь по-кошачьи, ползком погнался за ускользающим от него якорем - тот под -действием пружины возвращался в гнездо. Герий поймал якорь. Я навалился на него сверху, схватил за руки. Наверно, мне легче было бы совладать с гориллой. Вместе со мною он поднялся на ноги и движением плеч стряхнул меня.

...Кажется, он только теперь и заметил меня. Гримаса ярости искривила его лицо. Звериным прыжком он обрушил на меня все восемьдесят килограммов своего полноценного земтерского тела. Я думал, мои ребра не выдержат. Почти теряя сознание, мне удалось извернуться и лягнуть его коленом в подбородок. Лязгнули челюсти.