Дмитрий Сергеев - Прерванная игра

Из гибельной темноты, пахнущей сражением, донесся Эвин голос.

- Помогите!

Я споткнулся и упал. Под руку попало что-то теплое, живое, в шерсти. Я подумал - собака.

- Цыц! Не сметь!-машинально крикнул я.

Чьи-то руки сграбастали меня. Я брыкался, пытался освободиться. Не страх, а недоумение охватило меня. Пахнуло свежестью, в лицо стеганула струя морозного воздуха.

- Пустите меня!- совсем близко раздался Эвин голос.

Я рванулся изо всей силы, пнул в чьи-то ребра - ктото с визгом закрутился на снегу. Освободилась правая рука - я выхватил из кармашка свитера автоматический искровысекатель. Шипучее пламя осветило небольшой круг - в него попали несколько остроухих настороженных мордашек.

Огонь в моих руках переполошил их - они бросились врассыпную. Я кинулся выручать Эву. Мне удалось отбить ее.

В густых сумерках виднелось несколько корявых ветел. Позади них маячили фигуры сражающихся-доносились боевые выкрики, звон металла. Шум битвы удалялся и затихал. Мороз пробирал сквозь одежду. Сзади сильно хрустнул снег: Это Итгол выбежал следом за нами.

Найти пролом в стене было не трудно: даже в слабом пламени, которое давал искровысекатель, рваная дыра зияла теневым сгустком. Но попасть в коридор было уже невозможно; роботы изнутри задраили брешь щитом из эластика.

- Откройте!- Изо всей силы я барабанил кулаком по щиту. Никто не отзывался.

Еще немного - и мы окоченеем. Где расположен вход в помещения, я не представлял.

Я перестал колотить по гулко вибрирующему эластику.

И впервые услышал тишину. Это была какая-то особенная, невообразимая тишина, возможная разве что в подземелье.

Эва прятала руки в рукава свитера. Мороз не давал времени размышлять. Я знал единственное, зато испытанное средство-костер. Заиндевелые ветки легко отламывались. Не будь у меня огнемета, ни за что бы не удалось разжечь сырую древесину. Костер осветил часть массивной крепостной стены, несколько деревьев и мерзлую землю. Тепла он давал немного. Ветки вначале шипели и трещали, потом мгновенно прогорали.

Вблизи костра лежали убитые. Похоже, тут происходила настоящая битва. Пламя освещало нежно-розовые лица и торчащие уши. Они и у мертвых стояли торчком. Возле трупа валялся оброненный меч.

Он был тяжелый и острый, но упругая древесина поддавалась неохотно. Я повалил два дерева. На этот раз от костра стало жарко. На щеках у Эвы появился румянец. Она изумленно вглядывалась в потухающую зарю.

Ночь здесь должна быть непроглядной: ни луны, ни звезд. Наш костер увидят издали. Никто не помешаег хвостатым организовать новое нападение.

Время от времени я подходил к щиту и дубасил по нему рукояткой меча без всякой надежды: роботы явно не намеревались пускать нас в помещение. Я толком не представлял себе, что именно угрожает нам, но в одном был убежден: нельзя бездействовать, сидеть сложа руки. Костер выдает нас. Но и уйти от него мы не можем.

Распростертое тело хвостатого попадало в трепетный свт. Я давно приглядывался к нему, мне чудились металлическяе застежки. Я проверил догадку и оказался прав: на хвостатом был надет меховой комбинезон.

Мы выбрали трех убитых, на которых одежды не были разорваны и окровавлены. На холоде кое-как справились c застежками и шнуровкой.

Жидкий рассвет заетал нас в скирде соломы. Сквозь туман не видно было дальше чем на сто шагов. Во все стороны простиралось убранное поле. Из-под снега щетинилась стерня.

Вчера мы вовремя облачились в теплые одежды. Если бы хвостатые не вздумали подбадривать себя воинственными криками езде издали, они застали бы иас врасплох.

А так нам удалось скрыться. Мы бежали, куда нас несли ноги, нока крики преследователей не замолкли в отдалении. Мы спотыкалвигь о мерзлую пахоту, попали в гущу неубранных подсолнечников, ломились сквозь частокол мертвых будыльев, которые больно стегали нас. Наткнулись на стог, зарылись в солому и уснули.

Кошмарная ночь кончалась. Занимался короткий зимний день. Багровый круг искусственного солнца обозначился сквозь туман не на краю горизонта, а в зените. Туман медленно отступил, в зрение попали другие скирды и одинокий амбар.

Несмотря на привычные .детали: стога соломы, амбар, колкую стерню, торчащую поверх неглубокого снега, черные лоскутья протаянной пахоты,пейзаж все же производил странное впечатление. Я не сразу понял почему? Потом сообразил - глазу не хватало неоглядного простора. И причиной был, не туман. Обозримый пятачок земли словно был опущен на дно чаши, негреющее солнце висело ощутимо низко. Я знал:. по ту сторону, поверх солнца, располагаются точно такие же поля, скирды и амбары. Я пытался увидеть хоть что-нибудь. Мешала сизая туманистая поволока, не совсем точно имитирующая земное небо.

Пока я озирался, проснулись Итгол и Эва. Зашуршала солома, из нее повылазили заспанные физиономии. Честное слово, выглядели они умилительно: кошачьи ушки с острыми кисточками и розовые щеки, разогретые сном. Словно они были в маскарадных одеждах. Кстати, сегодня как раз новогодняя ночь.

- С Новым годом,-поздравил я.

- Новый год... Это праздник?-спросила Эва.

- Праздник.

- Праздник - это хорошо. Радостно.

- Откуда ты знаешь?-удивился я.-На Земтере каждый день праздник. Хорошо бывает только, когда праздник долго ждешь. Целый год.

- На Земтере нет праздников. Но я знаю, что такое праздник,-упрямо заявила Эва.-Мне кажется, я когдато жила в другом мире.

Я и сам видел, что Эва, так же как Итгол с Игарои, не похожа на земтерян. У подлинного земтерянина характер проявился лишь однажды. Но ведь Герий тогда находился под гипнозом. Можно ли тот случай считать проявлением индивидуальности?

Вчера вечером, забившись в стог соломы, я с трудом заставил себя ни о чем не думать. Иначе проклятые вопросы - они так и лезли в голову - не дали бы мне заснуть. Откуда взялись хвостатые? Между кем и кем шло сражение, которое мы слышали вчера? Кто и зачем пытался похитить нас?..

От этих вопросов меня отвлекала сосущая пустота в желудке и чувство ответственности: во всех наших злоключениях я считал повинным себя - я один подозревал неладное, а мер не принял. Сам-то я ничем не рисковал: как-никак одну жизнь уже прожил. Не скажу, что прожил благополучно, потому что погиб в снежной лавине, но как бы там ни было, вторая жизнь досталась мне не за понюшку табаку, и рисковать ею сам бог велел. Ведь не всем выпадает такой фарт, как мне.

Эти рассуждения проносились в уме, не мешая думать о другом: где раздобыть еду. Неизвестно, сколько пройдет времени, прежде чем мы возвратимся в жилые помещения. Можно было на что-нибудь съестное рассчитывать в амбаре. Похоже, в нем никого нет и не слышно ничего подозрительного поблизости.