Иннокентий Сергеев - Terra Incognita

Она всегда мешала мне. С той самой ночи, когда я понял, что люблю её, она начала мне мешать и всё портить. Она подарила мне только одну ночь. Я должен был уйти, чтобы искать её снова, может быть, всю жизнь. Я должен успеть.

Я должен был уйти!

А значит, мы должны были встретиться. Единственное, в чём я никогда не сомневался. Хотя со стороны это могло показаться простой случайностью. То что я родился, тоже может показаться случайностью. Со стороны. Но я-то знаю, что я не мог не родиться. Хотя бы потому что я есть.

Те, кто обижаются на меня, не понимают этого. Что они вообще понимают. И что я могу объяснить им?

Когда она разбогатеет и станет известной, я напишу воспоминания о том, как мы жили с ней. И заработаю на этом кучу денег. И однажды в каком-нибудь роскошном ресторане я увижу её и подойду к ней, и скажу... что-нибудь скажу. И она вспомнит меня и скажет... что-нибудь скажет. Когда-нибудь однажды. Когда я разбогатею и буду рассказывать, что начинал с того что сочинял застольные речи для чужих столов. Я ещё до старости доживу. Вот будет прикол. Буду старый, богатый. Дожить бы хоть для того чтобы посмотреть, как это будет выглядеть.

Я должен был уйти.

Она сказала: "Нужно знать, чего ты хочешь, чтобы не испугаться, когда тебе это предложат". Она всегда была права, даже когда говорила то, что уже было кем-то сказано. Я говорил ей, что нужно быть самим собой. Она сказала: "Зачем с такими усилиями добиваться того, что всё равно неизбежно?" Когда-нибудь мы все станем ангелами и воспарим в небеса. Но что-то происходит с нами здесь, где мы совсем другие. Разве она и я - не одно лицо?

Это всё. Осталось ответить только на три вопроса: "Кто мы? Откуда мы? Куда мы идём?"

И ещё. Почему я всё время пишу о ней в прошедшем времени?

* * *

Я перелистал все книги своих кладовых, пытаясь соткать рисунок, но нити всякий раз обрывались и запутывались в узлы; со стороны всё казалось так просто; я говорил себе, что не могу измениться, потому что никогда не меняюсь, но что-то случилось со мной, я стал другим, и я не мог придумать название этому; я придумал их множество, но всё, что я умел, это переставлять буквы имени, тщетно пытаясь вспомнить человека, которого звали так; я не мог вспомнить его лицо, как берега той страны, где все вопросы имели простые ответы, и испугался, что не сумею вернуться; я огляделся вокруг, гадая, как назвать эту землю,- твердь под моими ногами,- и вдруг увидел, что она пустынна,- что толку в названии страны, если она пустынна!- и я понял, что, силясь придумать имя тому, что свершилось, я искал того, чего ещё нет; я рассмеялся, и мой смех прозвучал как эхо ещё не рождённого звука; мне стало легко - теперь я знал, кто научит меня языку этой страны,- у меня ещё есть время; и я сотворил женщину и нарёк её Нина.

1992 г.