Сергей Малицкий - Легко (сборник)

Илье Петровичу представитель президента не понравился сразу. Он был молод, нагл и невоспитан. Он вывалился из бронированного «Мерседеса», как коронованная особа, которую слуги привезли в клозет на предмет легкого облегчения, и хочется ей облегчиться, да очень уж она сомневается в стерильности пальцев, которыми будут расстегивать ей ширинку. Где уж тут соблюсти чистоту династии…

Представитель президента сфокусировал взгляд в точке, расположенной где-то в непроглядной дали за спиной Грядищева и сказал в воздух:

— Французов. Владлен Клементьевич. Уполномоченный администрации президента.

— Грядищев, — сдержанно ответил Илья Петрович, не протягивая руку и лишая, таким образом, Владлена Клементьевича возможности демонстративно ее не заметить. — Мэр.

— Мэр? — удивленно переспросил Французов и лениво щелкнул пальцами. В ту же секунду во рту у него оказалась сигарета, мигнул огонек зажигалки, и синий клуб дыма полетел в сторону лица Грядищева. Не долетел. Далековато.

— Класс! — рассмеялся Грядищев, подумав про себя: «Тяжеловато тебе будет строить карьеру, сосунок, с такой фамилией и таким президентом». — Если эта охрана и охраняет так же, как дает прикурить, то я за нашего президента спокоен. Балет…

— Ну и что ты тут творишь, «пока мэр»? — спросил Французов, пропустив усмешку Грядищева мимо ушей.

— Это ты о чем, «пока представитель пока президента»? — переспросил Грядищев.

Французов удивленно и растерянно приподнял брови и посмотрел в глаза Грядищеву. Напрасно. Были бы у кроликов мозги, ходили бы они в стране удавов только в черных очках. Страшный взгляд у удавов. Холодный. Только и выручает кроликов плодовитость. Ну, это кто как может.

— Что ты, Владлен Клементьевич? — негромко и участливо спросил Грядищев замолчавшего Французова. — Расслабься. Тебе повезло. Ты приехал в город, в котором все в порядке. Пенсия на двести рублей больше, чем везде и выплачивается вовремя. Промышленный рост пять процентов за десять декад. Зарплата день в день. Народ счастлив. Сегодня у нас, кстати, очередной праздник. Доложишь президенту или тому, кто там у вас за него, приятные новости. Это же просто везение, в наше то время, когда кругом одни ЧП и катастрофы. А этой «недвижимости», — Грядищев кивнул в сторону «окопавшихся» на асфальте охранников, — советую дать команду вольно. У нас тут не медельинский картель. Туристов и чиновников не убивают. Пошли, Владлен, к народу.

С этими словами Грядищев развернулся и двинулся в буйство красок и веселья, предоставляя Французову сделать выбор: оставаться в кадре или ограничиться упоминанием в качестве эпизодического лица.

— Сто дней нашей работы, — обвел рукой Грядищев цветастые торговые ряды и толпы снующих горожан. — Праздник! И заметь, ни копейки из казны. Все усилиями наших предпринимателей. И даже цены снижены на все группы товаров на двадцать процентов. Практически добровольно. Коллективы городской художественной самодеятельности выступают на всех площадках бесплатно. Пиво бесплатно. Это наш городской торг устроил по случаю успешного прохождения налоговой проверки. Нашими налогами страна держится. Или, по крайней мере, некоторая ее часть.

— Но позвольте! — Владлен растерянно вышагивал за Грядищевым, придерживая ладонями развевающиеся фалды дорогого костюма. — Все прекрасно, но как же этот, как его, метеорит? Все агентства мира сейчас отстукивают об этом происшествии, а у вас тут какой-то праздник?

— Да пусть отстукивают кому угодно и что угодно, — Грядищев ласково потрепал по голове пробегающего мальчишку, улыбнулся. — Когда же вы, наконец, там наверху поймете, что главное это люди? Что там метеорит, кусок камня или железа? А человек — это и объект, и субъект, и цель и средство, человек — это все! Войны бы не было! Законы толковые нужны. Стабильность. Порядок. А метеорит — это дело временное и редкое. И мы из-за космического булыжника праздник отменять не собираемся.

— Ну, как же? — развел руками Владлен. — Куда же он хоть упал? Как он выглядит? Может, он из золота? Вас это не интересует?

— Меня все интересует! — ответил Грядищев, размахиваясь и под аплодисменты окружающих ударяя по силомеру. — Особенно меня тревожит, что наше правительство, похоже, надеется, что решение всех проблем свалится им прямо на голову. Только им невдомек, что при этом их может этим решением просто-напросто раздавить. Мы не ждем милостей от природы, мы их добываем вот этими руками, — Грядищев показал Владлену внушительные кулаки, — и вот этой головой, — Грядищев постучал кулаками по собственной голове. — А метеорит что, его сейчас ученые изучают, ФСБ. Район падения оцеплен. Горожан своих бережем. Ведь он летал, можно сказать, неизвестно где. Вдруг радиация? Проверяем. Сами увидите его еще, не сомневайтесь. Если он, конечно, был.

— То есть, как это, «если он, конечно, был»? А что это было? — удивился Владлен.

— Ну, если бы я все знал, тогда ты бы был моим представителем… может быть. А так… Загадка природы. Семен Борисович! Николай Дормидонтович! Опять?

Возле рядов кондитерских изделий стояли двое удивительно полных мужчин. Настолько полных, что, столкнувшись животами, они никак не могли дотянуться до физиономий друг друга, а только дергали друг друга за рукава и шипели.

— Семен Борисович Мукомолов и Николай Дормидонтович Сотов! — представил их Грядищев, — Директор городской батонной фабрики и директор кондитерского производства «Акация». Конкуренты! Так. Что теперь не поделили?

— Как что?! — прошипел Мукомолов. — Смотрите, Илья Петрович!

— Что вы шипите? — спросил Грядищев.

— У него «голос кондитера» пропал, — съязвил Сотов.

— Секундочку, я Мукомолова спрашиваю.

— Я не шиплю! Я киплю! — возмутился Мукомолов. — Читайте, что на «акациевском» павильоне написано!

— Так. Что тут? — Грядищев подошел к павильону. — «Кондитерский цех „Акация“. Эклеры настоящие. Цена пять рублей». И что?

— Как что?! — замахал руками Мукомолов. — Выходит, что если эти эклеры настоящие, то мои, что, фальшивые?

— А я про ваши ничего и не писал! — подал голос Сотов. — Я только свои ем, мне здоровье дороже!

— Ну, ну, ну! — поднял руки Грядищев. — Спокойнее. Вот ведь как радеют за интересы народа. Семен Борисович! Никакого противоречия. Напишите и вы что-нибудь. Например: эклеры, тоже вкусные. А?

— Я ему такое напишу! Я весь город хлебом кормлю!

— Не хлебом единым, — отозвался Сотов.

— Тихо! — рявкнул Грядищев. — Ломятся в открытую дверь и не могут пройти. Габариты не позволяют! Не видите за малым большое? Судьбою вам уготована благородная стезя, подсластить нелегкую жизнь простого труженика, а вы спорите о каких-то эклерах? Очнитесь! Да… Только конкуренция выведет нас на новый уровень. Но конкуренция цивилизованная. А будете конфликтовать, поставим вопрос о слиянии ваших производств в одно. Посмотрим, как вы уместитесь в одном кабинете!