Сергей Малицкий - Легко (сборник)

— Сказано, Илья Петрович: «И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои» ( «Откровение» глава 6 — 13).

— Что нам от ваших страшилок, Федор Михайлович? Ведь сказано: «…участь сынов человеческих и участь животных — участь одна; как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом; потому что все — суета!» ( «Екклесиаст» глава 3 — 19).

— Ах, Илья Петрович! Если бы смерть была так страшна. Ведь сказано: «…люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них» ( «Откровение» глава 9–6) .

— Не стойте над нами, Федор Михайлович, а идите к нам. Тогда и слова ваши будут иными. Ведь сказано: «Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, что заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников» ( «Екклесиаст» глава 8 — 14) . Что нам думать о делах небесных? Нам на земле жить. Жить и строить. Храмы и те из камня делаются!

— Что вы сможете построить из камня, Илья Петрович, если душа ваша будет пуста? К богу надо сначала обратиться! И кому будет нужен ваш храм, если вдруг и получится храм у вас, а не вертеп? Ведь сказано: «И не войдет в него ничто нечистое, и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» ( «Откровение» глава 21–27) .

— Так не вы же книгу жизни заполняете, отец Федор! В своей епархии-то разберитесь. Вон мне Лафетов докладывает, опять ваш отец Питирим народ баламутит, крестный ход затеял. Кричит, что сатана упал на город!

— Много верующих, Илья Петрович, но мало верящих.

— Так, может, Питирим как раз и хочет число верящих увеличить? Проповеди вот читал на простом, разговорном, понятном народу языке! Непотребные слова употреблял только при описании полчищ сатаны. А вы его ненормальным объявили. Сначала, получается, рукоположили, потом рукоприложили?

— Что значит понятный язык? Вера через сердце входит, Илья Петрович. Через уши и голову одни сомнения.

— Как же вы, отец Федор, в сердце попадете, голову минуя?

— К душе обращаться надо, Илья Петрович. Блюсти себя надо. Вы вот дни проводите свои в заботах о нас, так помните: кому многое дано, с того многое и спросится.

— Одно непонятно, Федор Михайлович, зачем он спрашивать будет, если он и так все знает? Нестыковочка выходит. Спросят — так ответим. Только мы туда не спешим, нам еще здесь далековато до задуманного.

— Ну, так помогай вам бог в заботах ваших. Заходите, кагорчиком попользую. Знатный кагорчик у нас в этот раз. А то на службе совсем не бываете.

— Заботы одолевают, — сказал вслед уходящему священнику Илья Петрович. — Не поможет нам бог в заботах наших. На бога уповать — результата не видать. Хороший у нас настоятель. Строгий. Занудливый, но в меру. Главное, понимает, что для церкви лучше верующий, не ходящий в храм, чем неверующий, в храме со свечкой стоящий. Жаль только, что зашоренный, как и все священники. Жаль, что зашоренный, но хорошо, что не слепой. Софья Ивановна!

Из толпы зимней бабочкой выпорхнула Софья Ивановна.

— У вас телевидение было?

— Да, Илья Петрович.

— Ну и как?

— Злятся. Репортер сказал, что снимать пустые койки и палатки не будет. Неинтересно.

— Видели? — усмехнулся Грядищев. — Неинтересно! Им трупы подавай. Кровь. Скандалы! Ну, уж извините. Чего нет, того нет!

— А как же, — Владлен прокашлялся. — У меня есть информация, что представитель МЧС выпал из вертолета?

— Выпал? — Илья Петрович расхохотался. — Ничего подобного. Спрыгнул! Метров с пяти. Служебное рвение. Излишнее служебное рвение. Тоже думал, что у нас тут проблемы. Мы за ним в бинокль наблюдали. Кажется, даже ногу повредил. Нога не голова, заживет, и не заметишь. Главное, чтобы человеком хорошим остался в памяти потомков. А вот и аттракционы!

Илья Петрович остановился у карусели и довольно засунул руки за ремень. Весело визжали детишки. Сновали замученные, но счастливые курсанты в белых халатах с молодыми девчонками, от которых приятно пахло ванилью и шоколадом. Откуда-то сбоку тянуло запахом шашлыка и ароматом каких-то чудесных азиатских яств. Танцевали цыгане с побитым молью или кнутом медведем. Врезались в толпу остервенелые затейники. Все шло своим чередом. Как счастливый режиссер массовых представлений, которому доверили морочить голову большому количеству людей и при этом щедро профинансировали, Илья Петрович отдавал незаметные и внешне бессмысленные указания, и праздник продолжался, рос, разрастался и под влиянием горячительных напитков, заразительного веселья и контраста с суровой реальностью постепенно превращался в чудный карнавал и разрешенное всеобщее легкое помешательство. И вот, когда энергия веселящейся толпы накопилась и достигла апогея, грозя плеснуть беспределом, когда загудели конденсаторы тысяч душ и пошли вразнос моторы тысяч сердец, когда набухли шаровые молнии грозящего разряда, Илья Петрович шевельнул плечом, взял за одну клешню Гусева, за другую Семенова и рванулся сквозь толпу! Гусев схватил за руку Владлена, Семенов — Василия Николаевича, те, повинуясь гипнотическому зову далеких языческих предков, еще кого-то, и вот поползла, полетела через толпу, скручиваясь спиралью, диковинная двойная змея, замыкая в единый проводник, разряжая и успокаивая наполненную первобытным экстазом сумятицу человеческих тел.

— Вы шаман! Точно шаман! — задыхаясь, прохрипел слюнявыми губами Владлен на ухо Грядищеву. — Вас! Вас туда надо! Вас надолго хватит! Только вы там выживете! Я что? Я пыль, грязь! Там все, как вы, но… — и безвольно заткнулся, снова почувствовав себя кроликом.

— Не время, Владлен, — улыбнулся Илья Петрович. — Сила придет, когда мерзость себя растратит, даже если тратит себя она не попусту. А вот и наши гражданские добровольцы — «серафимы».

Через толпу теле и радиокорреспондентов и представителей печатного слова, окруживших Илью Петровича плотным кольцом, наконец, пробрались Федоткин и Вангер.

— На самом деле пора, — сказал Федоткин.

— Если быть точнее, пора на самом деле, — подтвердил Вангер.

— Ну, если пора, значит, пора, — согласился Грядищев, залез на хлипкие деревянные мостки, достал из ладони радиомикрофон и выдохнул. — Друзья мои!

Толпа стихла.

— Друзья мои! Некоторые астрономы тут говорят нам, что сегодня в наш зарождающийся городской праздник на наш город с неба упал метеорит. Правда ли это?

Толпа сдержано засмеялась.

— Случай, конечно, заурядный. Тысячи тонн метеоритного вещества ежегодно падают на планету, и пусть почти все сгорает в атмосфере, почему бы одному кусочку не долететь до нашего города?