Сергей Малицкий - Легко (сборник)

— Вот так и живем, — сокрушенно вздохнул Грядищев, покидая оторопевших кондитеров и останавливаясь у помоста, где выступал танцевальный коллектив девушек, находящихся в сдобном комсомольском возрасте, но пребывающих в счастливом неведении, что этот возраст когда-то считался комсомольским, — то одна проблема то другая. Слава богу, что основные задачи более или менее решены. Ну, там мясо, молоко, жилье, соцобеспечение. Все в порядке. А мелкие проблемы помогает решать нам сам народ. Рядовые, можно сказать, труженики. Вот как эти. Активисты-пенсионеры. Господин Федоткин, ветеран оперативно-розыскной работы и господин Вангер, почетный стоматолог нашего города. Что там?

— На самом деле уменьшилась где-то метров на тридцать или пятьдесят, — вытер пот со лба Федоткин.

— Если быть точнее, — Вангер пота не вытирал, — в среднем на двадцать семь метров, в том числе со стороны ярмарки и скопления народа на пятьдесят восемь за последние двадцать-тридцать минут. Соответственно ширина полосы выросла, но уже по направлению внутрь зоны.

— Сколько сейчас времени? — спросил Грядищев.

— Пятнадцать тридцать, — непроизвольно и натренированно ответил Владлен.

— Значит, примерно один метр в двадцать секунд, — задумался Илья Петрович. — Спасибо, продолжайте наблюдение.

— Что уменьшилось? — спросил Владлен.

— Наши мелкие проблемы уменьшились еще на пятьдесят восемь метров, — ответил Грядищев, — Иннокентий! Что опять?

— «Кот» прибыл, Илья Петрович.

— «Кот»? — усмехнулся мэр. — Главное, что бы он дорогу не перебегал. Впрочем, он рыжий.… Надеюсь, он не собирается, как два месяца назад, придти в кабинет мэра, чтобы доложить, что «в городе все спокойно»?

Гусев и Семенов, постоянно, как горный перевал, сопровождающие мэра с подветренной стороны, насупились и раздвинули пиджаки, демонстрируя маленькие пистолетики на заборах грудей.

— Ну-ну! Постреляйте еще тут у меня, — осадил их мэр. — Сергей Сергеевич, узнайте, что там ваш подопечный хочет?

Лафетов, внезапно приобретший профессиональную грациозность балерины и трезвость рук вдрызг пьяного сантехника, нащупавшего спасительный гаечный ключ, подозвал длинного, худого и нескладного майора и что-то шепнул ему на ухо. Майор гигантским циркулем шагнул в сторону, выудил из толпы розовощекого лейтенанта и повторил с ним манипуляции Лафетова. Лейтенант козырнул и, не спеша, прошел двадцать метров, отделяющих его от стоящей у живой пыльной изгороди уныло-презрительной особы мужского пола.

— Хлыщ, — угрюмо прокомментировал Лафетов. — Две ходки.

— Мало, — ответил Грядищев.

Хлыщ выслушал слова лейтенанта, отошел к замершей на обочине веселья несуразной иномарке и переговорил с торчащей из-за темного стекла отливающей голубизной татуировки рыжей частью тела невидимого мужчины.

— Все бандиты на одно лицо, — рассеянно сказал Владлен. — Что здесь, что в правительстве.

— Поверьте мне, мой милый, — прищурился Грядищев. — Мы живем в удивительное время. Недавно, чтобы выжить, нормальным людям приходилось маскироваться под бандитов. Сейчас бандиты понемногу начинают маскироваться под нормальных людей. Ну?

Подошедший Лафетов вытер заблестевшие щеки и лоб носовым платком:

— Кот говорит, что лучше худой мир, чем добрая ссора. Зачем, спрашивает, братков повязали? Говорит, что блюдет закон и порядок. Считает вас за, простите, пахана, век воли не видать.

— Накаркает, — усмехнулся Грядищев. — Передай ему, Сергей Сергеевич, что правила игры устанавливает городская администрация. И если на «доске» одновременно расставлены и шахматы, и шашки, ситуация временная и не в пользу шашек. Даже если они и считают себя дамками. И если бы не порядок, который мы установили, он бы уже лежал на почетном месте на городском кладбище, как и его предшественники. И еще скажи ему, что если он еще раз рискнет обратиться ко мне подобным образом, я все сделаю, чтобы начальник УВД города Лафетов Сергей Сергеевич распрощался с должностью. Понял, Сергей Сергеевич? Так и передай.

— Понял, — закашлялся Лафетов, повернулся и заторопился в сторону майора, наливаясь на ходу праведным гневом, как прихлопнутый молотком палец.

— Вот ведь как, — подумал вслух Грядищев, увлекая за собой Владлена. — Никак не удается отсортировать. Вот бандиты и вот нормальные люди. Так и норовят перескочить из одной категории в другую. В чем задача руководителя? Управлять и калибровать. Создать такие условия, при которых всякое отклонение от нормы отсекалось. И уж с отсеченными — особый разговор. Гениям — почет и уважение. А лучше всего — доильный аппарат и в стойло. Бандитам и дегенератам — позор и унижение.

— А лучше — доильный аппарат и в стойло? — догадался Владлен.

— Нет, — остановился Илья Петрович. — Не будешь ты моим представителем, Владлен. Умный — это не тот, кто понял и сказал. И не тот, кто понял и не сказал, надеясь, что начальник сам догадается и понятливость его оценит. Умный — это тот, кто понял, и не сказал, и не дал повода заметить свою понятливость. Ценят глупых и незаменимых. Дилемма? Ведь незаменимым может быть только умный человек? А разве начальник позволит, чтобы кто-то был умнее его? Какой из этого следует вывод? Самое опасное для подчиненного — перестараться! Понял? Оставайся-ка ты пока, Владлен, представителем президента, а там посмотрим. А вот и отец Федор. Здравствуйте, Федор Михайлович!

Грядищев широко распахнул руки и двинулся навстречу привычно страдающему в длинной темной одежде священнику, наклонился, как пикирующий самолет, как бы собираясь поцеловать священнику руку, но в последний момент взмыл вверх, ухватил руку священника обеими руками и внушительно ее встряхнул.

— Отец Федор, — представил Грядищев Владлену священника, — Настоятель нашего кафедрального собора. Можно сказать, что посредник между нами и всевышним. Небесный дилер. Брокер человеческих душ. А это представитель президента. Владлен Клементьевич Французов.

Священник скорбно поджал губы, осмотрел чиновников и вздохнул:

— Здравствуйте, Илья Петрович. Здравствуйте, Владлен Клементьевич. Кстати имени Владлен в святках нет. Можно перекрестить на другое. Что касается слов ваших, Илья Петрович, какой же я брокер? Брокер — это, скорее, вы. Я пастырь человеческих душ.

— Это почти одно и тоже, Федор Михайлович. Спасибо, что почтили своим вниманием праздник наш.

— Спасибо за приглашение на ваш праздник, Илья Петрович. Какие заботы одолевают городского голову? Как решаются земные проблемы?

— Да вроде как небесные проблемы у нас, Федор Михайлович?

— Слышал я, Илья Петрович, что камень упал с неба на город наш?

— Камень, не камень, но что-то упало, Федор Михайлович, разбираемся в меру сил и возможностей своих.