Альфред Ван Вогт - Слэн

Он попытался сесть. Это не получилось, так как разум отказывался признать эту черноту и реальность этого помещения. Наконец он окончательно пришел в себя и, оторвавшись от пола, сел.

Внезапно волна ярости начала подниматься в нем. Он пришел в бешенство от того, что находится здесь.

— Черт бы его побрал! — повторил он.

Поначалу у него не было слов, но они всплывали из темноты его сознания, и он разразился тирадой:

— Почему здесь ничего не напоминает Америку? Или часть Германии, где мы дрались? Может, Северная Африка?.. Нет!

Здесь безумие, которое заключено в замках, мыслях, действиях. Его мозг не выключался ночью. Неопределенные, несвязные мысленные образы теснились в его мозгу. Это была смесь из воспоминаний о событиях, названий мест, знакомых и незнакомых языков. Наиболее часто возникали слова — Америка, Германия, Северная Африка, — которые, как тяжелый, всесокрушающий молот, били в его мозг.

— Отзовись, ты, который зовет себя Пта! — это был мужской голос, глубокий и мелодичный, раздавшийся в темноте.

Это обращались к нему.

Холройд резко повернулся. Но холод обволакивал его, словно он был вморожен в глыбу. Мозг лихорадочно подбирал слова. Губы дрогнули, и он пробормотал:

— Холройд Пта! Нет, неправильно. Должен быть Пта Холройд. Нет, Холройд — американец. Питер Холройд, капитан, 29-я танковая бригада… но кто же Пта?

Вопрос был ключом, открывшим дверь памяти. Пришло воспоминание. Удивленный, он громко сказал:

— Я — сумасшедший?

Пта, трижды великий бог Гонволана, чье последнее человеческое воплощение было Питером Холройдом, капитаном танковых войск США, всплыл из глубин подсознания под действием умственного стресса.

— Черт побери! — сказал он. — Я — Холройд. И я…

Холройд остановился, потрясенный глубоким ужасом, непередаваемым страхом перед своей неизвестной половиной.

«Это безумие! — дико подумал он. — Безумие!»

Но через минуту успокоился; темная комната, другой мозг, осознание того, что он жив, хотя попал под прямое попадание бомбы в танк. И более неясное знание чего-то еще, напоминающее голос, который говорил ему, что он — Пта.

Нет, это неправильно. Голос не называл его Пта. Голос сказал: «Ты, который зовет себя Пта!»

В этом было неуловимое отличие, которое Холройд тем не менее уловил. Он лежал на полу и спокойно обдумывал все увиденное Пта по пути в замок. Все его существо начало дрожать от удивления. Ужас рвался в его мозг. Через несколько секунд к нему пришло спокойствие и сознание двойного существования, которое было внутри него.

Физически это не затрагивало его. Это было частью его, или, скорее, он был частью этого. Но по какой-то причине он господствовал — его мысли, его личность, он… сам. Он почувствовал себя лучше. Его могучие мускулы расслабились.

Тишина нарушалась лишь порывистым дыханием.

— Где же свет? Должно быть, в углу… Ага!

Вспыхнул белый свет, осветив небольшую комнату с простым каменным полом. Не совсем простым. Возле дверей находилась небольшая каменная плита. Очевидно, это был вход в туннель.

Медленно, с усилием, повернулся Холройд к источнику света. Низенький человечек как раз стоял перед плитой, всматриваясь в нее. Он был в шортах, навыпуск рубашка. Блестящие глаза на округлом, добродушном лице обежали комнату и остановились на Холройде.

— Вижу, — сказал он, — вы паршиво выглядите. Я не знал, куда вас поместили, а то бы пришел раньше… Ждал, пока принесут еду? — он сжал губы. — Прекрасно. Не принесли. Ну что ж, не беспокойся! У меня есть суп, он тебе понравится. — Он развернулся и нырнул в дыру. Через какое-то время вынырнул. — Он тебя подкрепит.

Суп был горячим и живительным. Он щекотал язык и огнем растекался по всему телу. Он облегчил, успокоил ужасное чувство голода и принес успокоение его плоти. Насытившись, Холройд стал прислушиваться к нагромождению слов, изливаемых на него.

— Меня зовут Тар, я представляю всех узников в замке Линн, добро пожаловать в наши ряды. Наша организация объединилась с мятежниками, и предательство у нас карается смертью. Это тебе следует знать. Конечно, мы все знаем о тебе, — сказал человечек. — Ты требуешь, чтобы тебя считали Пта… Это хорошая линия поведения. Это ново. Никто прежде не додумывался до этого. Возможно, что мятежники и смогут использовать тебя, если ты подтвердишь свои претензии. Но скорее всего, у тебя потеря памяти, как уже говорил фермер.

Длительное время, переваривая пищу и упиваясь состоянием сытой удовлетворенности, Холройд не слушал слов незнакомца. Но внезапно к нему вторглось знание странной и ужасной вещи. Что-то внутри него… что-то… слушало посредством его мозга то, что произносил Тар. Слушало внимательно, с пониманием всего того, что было сказано. После долгого, незаполненного момента он понял, что это «что-то» было им самим.

Холройд ощутил холод камня, на который он опирался. А все вокруг, поблизости, было темной и определенно угрожающей тюрьмой.

Знание того, что его сейчас окружало, было более острым, чем когда-либо с момента его изначального осознания этого, и все это было затемнено мрачным фактом, что другой, более великий, некоторым образом близко слился с его личностью. Двое стали одним целым и в то же время двумя одновременно.

Холройд глубоко вздохнул; так что это было похоже на потерю памяти… когда ты помнишь другую половину. Он сосредоточился на проблеме распутывания, раскрытия идентичности личности, которых требовала другая его половина, и на воспоминании о вещах.

Принцесса сказала, что она послала за кем-то, кого называли богиней Инезией. До этого мгновения имя было погребено в его памяти как обычное воспоминание. Но теперь мозг замер. Послали за кем?

Появилась новая тема для размышления — богиня Инезия!

Титул ревел в уме. Он перекатывался из одного его уголка в другой, и тут любопытная маленькая догадка пронзила его сущность, как остро заточенный нож пронзает плоть.

Он должен выбраться отсюда.

Не важно, кем был Пта; Питер Холройд не мог влиять на ситуацию, подобную этой. Он должен выбраться… Если еще не слишком поздно.

Его глаза широко раскрылись. От страха его начало лихорадить. Каждый мускул напрягся, он свирепо вглядывался в человека.

— Сколько времени, — его голос эхом отозвался в собственных ушах, — я нахожусь здесь?

Когда он произнес это, то понял, что прервал говорившего, но увидел, что Тар уже готов отвечать.

— Вот что я скажу… вам. Говорят, что вы сильны, как гримб, и уже семь дней ничего не едите и не пьете… Я не склонен оспаривать это утверждение.

Он говорил еще что-то, но Холройд не слышал.

«Семь дней, — размышлял он. — В течение семи дней бог Пта лежал здесь как безумный, и наконец потрясение стало так велико, что он вернулся в свое последнее воплощение. Мозг сильно запротестовал, потому что… сильно истощен… через семь дней? Невозможно».