Альфред Ван Вогт - Слэн

«Шестая защита, — писал Холройд, — должна относиться каким-то образом к странице с людьми, подлежащими истреблению. Она никогда бы не настаивала на моей подписи, если бы она не была связана с этим».

Он задумчиво нахмурился. Озарение пришло внезапно, световой молнией понимания. Как безумец, он вскочил на ноги и заметался по огромной комнате. Книга была все еще там, на столе. Он раскрыл ее и перелистал до «Л». И нашел обрыв. Последнее имя перед вырванной страницей было «Линра», имя, с которого начиналась следующая страница, было Лотибар.

Ошибки не могло быть, он подписал полномочие на смерть Лоони. Он стоял мрачный и растерянный, оценивая последствия своего поступка, и что было особенно важным — надежда, которая оставалась.

«Слава богу, — подумал он, — что его сопротивление заставило Инезию оттянуть дату исполнения на шесть месяцев».

Медленно пришло понимание, что есть и другие надежды. Он не сел в божественное кресло; и должна существовать какая-то связь с рекой кипящей грязи, которая не подчиняется Инезии. А что с нападением на Нуширван?

Стук в одну из дверей оборвал ход его рассуждений. Вошла женщина-гвардеец, которая сказала:

— Маршал Гора посылает свои приветствия и желает сообщить вам, что генеральный штаб готов отправиться на Нуширванский фронт.

Холройд прогремел речью, которую он приготовил заранее, конструкция которой позволяла избежать конфуза при следовании через лабиринты необычных коридоров.

Он сказал:

— Обеспечьте эскорт для моего отъезда из дворца. Я сейчас отправляюсь.

Он поспешно вернулся в комнату, где он писал, собрал свои заметки, затем застыл, пораженный мыслью, которая ему пришла в голову.

Медленно, но его мозг становился холоднее, тверже. Он прошел в кабинет за столом, извлек кольцо, которое по требованию Инезии было им оставлено там, и вышел в гостиную, где взял огромный том со списком бунтарей. Книга могла ему пригодиться.

Из его определения вырастал смертоноситель. Старый Пта не мог быть таким дураком, чтобы не расставить западню для заговорщиков. Следовательно, нужно подождать до того, как появится лучший план.

Нападение на Нуширван, захват так называемого божественного кресла и, если даже нет необходимости, садиться в него, хотя можно и сесть, если не будет другого выхода. Времени было мало, а осторожность никогда не выигрывает сражения. Кроме этого, что еще можно было сделать?

Ручей струился и пенился. Лоони сидела в траве за ним и собирала свои волосы. Она сняла одежду, и длинная, худая форма однажды умершего тела сверкала коричневым и белым на солнце. Лоони выждала теперь и склонилась над краем воды, всматриваясь в свое отражение. И рассмеялась, не совсем разочарованная.

Тело, которое она заняла, после недели тщательного выставления под теплые лучи солнца начинало выказывать самостоятельную жизнь. Волосы, так щедро вычищенные и приглаженные гребнем, сверкали темным сиянием. — Зеленые глаза оглядывали их крепнувшим взглядом, вода отражала их, как будто два изумруда сияли там мягким светом. Лицо… Лоони вздохнула. Она сделает его получше, но этого недостаточно. Оно было скуластым и очень простым.

Она все еще вглядывалась в него, как вдруг неожиданно почувствовала приближающееся присутствие. Она подняла голову. В десяти футах от нее над водой мелькнула голубизна, крутящаяся тень света и цвета, и тень, пришедшая из ниоткуда, приняла жизненную форму богини Инезии. Маленькое, подтянутое, обнаженное тело, казалось, уравновешивается на мгновение, а затем, как проявлялся весь процесс материализации, это полупадение, полупрыжок в воду.

Без спешки Инезия вышла из круга от мели. Так как Лоони смотрела насмешливо, Инезия вскарабкалась на берег и села в траве в двух ярдах от нее. Инезия сказала презрительно:

— Ты думаешь, что поступила очень умно, не так ли, дав ему кольцо власти?

Лоони пожала плечами. Она уже решила ответить, но внезапно переменила свое намерение. Большинство из заявлений Инезии были риторическими, и были направлены на то, чтобы вызвать ответы. Она изучила безмятежное лицо богини. Было что-то в нем такое, что говорило о торжестве. Лоони сказала мягко:

— Так он подписал приказ о моей смерти. Я знала момент, когда ты материализуешься. Как долго же мне жить, Инезия, дорогая?

Безмятежность богини рассыпалась в звонком смехе.

— Не думаешь ли ты, что я скажу тебе это?

— Тогда, — сказала Лоони, — я буду продолжать, словно этого никогда не будет.

Наблюдать за исчезновением выражения самодовольства на изнеженном лице Инезии было крохотной победой. Поэтому сочный голос огрызнулся:

— По крайней мере, я могу уничтожить твое истинное тело, если пожелаю.

Чувство победы угасло. Лоони задохнулась.

— Ты хочешь сказать, что еще не уничтожила его?

Она заставила себя остановиться. Она дрожала, похолодев от ужаса. Ее истинное тело! Глупо было даже думать от этом теперь, когда она не свободна оставить это, но она не могла помочь ему. Веря, что оно уже уничтожено, она отбросила все сомнения и руководствовалась действительностью.

Но теперь то, что ее тело, представляющее огромную красоту, которая привлекала и удерживала могучего Пта и было полюсом божественного могущества, — все это требовало захватить его, если она успеет ударить достаточно быстро. Она сказала хмуро:

— Ты умнее, чем я предполагала, Инезия, но недостаточно умна. Я живу или умираю с Пта.

— Это будет смерть… скоро, — холодно сказала другая женщина. — Пять чар из семи уже разрушены. Я думаю, что его подозрительность пробудилась, но это уже не имеет значения.

Моя сеть накинута на него; и даже шестая защита уже готова пасть. Для этого я разработала великолепный маленький план, аннулирующий любую независимую мысль, которую он захочет реализовать. Новый план… в действительности очень старый, он сформировался у меня в уме давно и будет осуществлен через день или два. Я полагаю, — закончила Инезия, — что таким образом я положу конец любой твоей надежде перестроиться на основе вернувшейся силы и свободы.

Лоони устало села. «Тет-а-тет» был путем для интервью, в котором принимала участие Инезия, путем к победе. Она позволила молчанию продлиться, пока не почувствовала себя лучше. Потому что ее победа не была настолько большой, насколько это могло показаться. За неделю, в течение которой она ждала прихода Инезии, вынужденно придерживаясь воды, потому что прийти оттуда легче, она измоталась. Характер золотоволосой богини был до смешного, тщеславный.

Собственная жизнь Лоони была бы невыносимой, если бы ее не скрашивали периодические посещения, во время которых Инезия рассказывала о своих победах.