Альфред Ван Вогт - Слэн

Кемп не ответил сразу. Его мучил вопрос. Поскольку Вселенная была разрушена и вновь восстановлена, то означало ли это, что он был свидетелем и участником формирования второй протяженности?

Или первой?

Он почувствовал, что это вопрос, на который он никогда не узнает ответа.

Кроме того… может, это все было фантазией, родившейся в его мозгу, пока он был без сознания, странным сном?

Справа от него было большое окно, смотревшее на балкон, на который могли садиться Шелки. Кемп вышел на балкон.

Была ночь. Древняя луна плыла по черному небу, и над головой светили созвездия, расположение которых он так хорошо знал.

Стоя здесь, Кемп почувствовал возбуждение, сознание окончательности своей победы.

— Я собираюсь к Джоанн, — сказал он Чарли Бакстеру, который вышел за ним.

Когда Кемп оказался в знакомой Вселенной, приближаясь к Земле, он подумал, что у него есть много что рассказать своей любимой.

Он был ПТА.

Не то чтобы он думал, что это его имя. Просто это было в нем, частью его, как тело и руки, как ноги и земля, по которой они ходили. Нет, последнее неправильно. Земля не была частью его. Несомненно, связь была, но весьма неясная и запутанная. Он был Пта, и он шел по земле, направляясь к Пта, возвращаясь в столицу Пта, в столицу его империи Гонволан после долгого отсутствия.

То немногое, что было ясным, с чем можно было согласиться, долго не размышляя, было очень важным. Он чувствовал необходимость этого пути, который он покрывал ровным быстрым шагом, чтобы увидеть следующий изгиб реки и повернуть на запад.

На западе простиралось огромное пространство, поросшее травой, изредка деревьями, и вдали, подернутые дымкой тумана, высились горные пики — его конечная цель.

С досадой он смотрел на реку, которая, все время петляя, преграждала ему путь, отнимая у него силы и время. Всеми своими силами и смутным знанием он жаждал добраться к тем горам, смеяться, кричать, прыгать от счастья, когда достигнет их.

Тут же он поймал себя на том, что не до конца уверен в себе.

Он — Пта, возвращающийся к своему народу. Но на кого похож его народ? Как выглядит Гонволан?

Этого он не мог вспомнить. Он изо всех сил старался дать ответ на эти вопросы, но это было вне его знания.

Сейчас он должен пересечь эту реку, которую знал. Дважды он ступал уже на мелкий морской песок вблизи берега и каждый раз отступал назад, ошарашенный чуждостью. Неожиданно пришла боль от осознания, что он что-то знал прежде, до того, как вышел из темноты. В замешательстве он смотрел на горы, которые лежали у самого горизонта на юге, востоке и севере. Они выглядели так же, как горы на западе, с одним лишь существенным отличием: его они не интересовали.

Он опять глядел на западные горы. Ему нужно идти к ним, мешает река или нет. Ничто не может остановить его. Через реку, вперед… Величественный мир манил.

Он ступил в воду, опять отступил на мгновение, затем вошел в темное, крутящееся течение. Река охватила его, казалось, что она живая. Она тоже двигалась по земле и не была ни частицей его, ни частью земли.

Его размышления закончились, когда он провалился в глубокую яму. Вода жадно взметнулась вверх, втекая в уши, рот, нос. Перехватило дыхание. Он присел и резко оттолкнулся руками и ногами от дна, стремясь выбраться на более мелкое место. После нескольких судорожных попыток это ему удалось.

Он не испугался, просто почувствовал некоторое неудобство. Он хотел идти к горам, а река пыталась остановить его. Но он не позволит ей задержать себя. Если кому-то и будет больно — то ей. Он смело шел вперед.

Он не обращал внимания на спазмы в горле и шел прямо через тьму воды, которая сдерживала его. И наконец его надежды оправдались, боль ушла. Вода поддерживала его и омывала, ноги погружались в мягкое дно, и каждый раз, когда он выныривал, то видел, что значительно продвинулся вперед.

Резкая волна боли вновь охватила его, когда он уже почти достиг берега. Вода попала ему в рот, он судорожно закашлялся и, выйдя на берег, упал на травянистый участок земли.

Когда приступ закончился, он встал и некоторое время смотрел в темноту крутящегося потока. Когда он отвернулся, то знал очередную вещь: он не любил воду.

Дорога озадачила его, едва он ступил на нее. Почти прямой линией она уходила на запад. Совершенно очевидно, что у нее есть цель, но она ему непонятна. Он начал думать о реке, которая бурлила, вращалась, но в то же время создавалось впечатление, что она никуда не течет. Тут он почувствовал, что разбираться в этом не имеет смысла, нужно идти дальше. И когда он остановился на этом решении, откуда-то пришел посторонний звук.

Он прислушался. Звук приближался; он шел с севера, откуда тянулась дорога, скрывавшаяся за поросшим деревьями холмом. Вначале он ничего не увидел, затем источник звука оказался у него на виду. Часть его имела тело, подобное ему.

У этой части были руки и ноги, тело и голова, точь-в-точь как у него. Однако лицо было светлым, а все остальное более темного цвета. Но на этом сходство и заканчивалось. Ниже была непонятная штуковина из дерева, ограниченная по краям большими кругами, а впереди всего этого возвышалось большое алое существо, четырехногое, с большим рогом, торчащим из лба.

Пта двинулся прямо навстречу этому зверю: глаза широко раскрыты, а мозг цепко фиксирует все детали. Он услышал, как верхняя часть этого странного сооружения что-то пронзительно крикнула ему, и затем морда, с возвышающимся над ней рогом, ткнулась ему в грудь. Животное остановилось.

Пта почувствовал растущее в нем раздражение. Человеческая часть сооружения все еще орала на него; и он понимал. Наконец до него дошло, что это сооружение не является единым целым. Оно состояло из частей. И он ясно понял, что оно говорит ему:

— Что с тобой? Лезешь прямо под повозку! Ты болен? Что за идиотская мысль расхаживать нагишом? Хочешь, чтобы солдаты богини увидели тебя в таком виде?

Слишком много смысла было заложено в том, о чем он говорил, слишком много слов громоздились одно на другое. Он с трудом улавливал их смысл. Его злость увяла от неимоверного усилия связать набор слов в одно целое.

— Повозка? — повторил он наконец. — Болен?

Человек насмешливо уставился на него.

— Ты — болен, — медленно повторил он. — Тебе следует отправиться со мной в Линн, в замок. Это в пяти канбах отсюда. Там тебя накормят и окажут медицинскую помощь. Иди сюда, я тебе помогу.

Когда повозка двинулась, человек сказал:

— А где твоя одежда?

— Одежда? — смешно переспросил Пта.

— Определенно, — сказал человек, вглядываясь в него, — ты хочешь сказать, что не знаешь, что раздет? Посмотри на меня.