Екатерина Русак - Вор черной масти

7-е Управление (наружное наблюдение)

Транспортное управление

Главное управление охраны

Главное управление внутренних войск.

Управление войск правительственной связи.

Следственная часть по особо важным делам

Отдел "А" (учетно-архивный)

Отдел "Б" (применение оперативной техники)

Отдел "В" (перлюстрация корреспонденции)

Отдел "Д" (изготовление и экспертиза документов)

Отдел "ДР" (диверсионно-разведывательный)

Отдел "К" (по контрразведывательному обеспечению объектов атомной промышленности)

Отдел "О" (по оперативной работе среди духовенства)

Отдел "Р" (радиоконтрразведки)

Отдел "Т" (по борьбе с терроризмом)

Отдел оперативной техники

Тюремный отдел

Управление делами

Хозяйственное управление

Центральная бухгалтерия

Спецотдел МГБ при Государственном хранилище ценностей

Управление кадров

Финансовый отдел

Юридическое бюро

Вот такая картина. Я, как, оказалось, был приписан к четвертому Управлению МГБ.

-----------------------------------------------

[1] Доходяга (жаргон) - истощенный человек.

[2] Голубятники, иногда чердачники (жаргон) - ранг низко стоящих воров, крадущих сохнущее белье. Чердачник так же обозначение БОМЖа.

[3] Воздушники (жаргон) - воры, крадущие продукты питания с лотков на рынке.

[4] Правилка (жаргон) - разбор конфликта между заключенными по закону, правильным понятиям. "Суд над товарищем".

[5] БАМЛаг - исправительно-трудудовые лагеря по строительству Байкало-амурской магистрали НКВД СССР.

[6]...волком не смотри, он черноту не раскидывает и пузыри не пускает! Памарки у него, точняк (жаргон) - Не подозревай напрасно. Он не притворяется и не обманывает, что ничего не помнит. Я знаю.

[7] Туфта (жаргон) - неправда, не заслуживает внимания, не серьезно.

ГЛАВА 8. В ШУМНОМ БАЛАГАНЕ.

"К началу 1945 года в районах Читинской области создалось катастрофическое положение с продовольственным обеспечением сельского населения... в колхозах... хлеба не имеется совершенно, колхозники питаются разными отходами, оставшимися от очистки хлеба, по существу травой... райотделением УНКВД отмечены случаи употребления в пищу павших животных и кошек; тяжелое положение с продовольственными ресурсами в колхозах, систематические перебои со снабжением хлебом населения городов и районных центров приводят население к истощению и заболеванию алиментарной дистрофией, отмечены также отдельные случаи опухания и смерть от истощения". Из доклада в Москву начальника УНКВД Читинской области И. И. Портнова от 1 марта 1945 года.

04 июня 1949 года. 18 часов 36 минут по местному времени.

Конспиративная квартира МГБ город Чита.

***

Через два дня после отъезда Василия меня ожидал приятный сюрприз. В этот раз майор Волосников приехал ко мне не один, а привез с собой стройную миловидную женщину, немного старше тридцати лет. Она была одета модно, но несколько вызывающе. Так примерно должна выглядеть жена начальника среднего ранга, живущая в роскоши и неге, имеющая поклонников и привыкшая выслушивать от них комплименты. Немного легкого макияжа создавали декорацию ее властности, а холодные голубые глаза лишь усиливали первое впечатление. Было в ней и нечто неуловимо жестокое. Эдакая чуждая красота одинокой горной фиалки на снегу, на которую смотришь как на холодную статую в музее.

Она вела себя несколько развязно, но впечатление от ее легкой доступности было обманчиво. То, что она явилась сюда вместе с Волосниковым, говорило о многом. Не могла первая попавшаяся женщина явиться на конспиративную квартиру МГБ, где готовят резидента для заброски в лагеря ГУЛага.

Я терпеливо ждал, что скажет Волосников. Но женщина заговорила первая:

- Мария! - представилась она, изучающе глядя мне в глаза.

- Меня зовут Михаил, - глупо заулыбался я в ответ. - Очень рад знакомству!

Мария хмыкнула, и слегка задев меня плечом, прошла на кухню. В руках у нее оказались две кошелки, из которых донесся знакомый звон стеклянной тары, о содержимом которых было нетрудно догадаться.

Волосников ухватив меня за бобочку[1], потащил в комнату. Там, придвинув свое лицо к моему, он тихо прошипел:

- Ты потерялся!

И начал делать мне выговор:

- Увидел маруху[2] и сразу потерялся! Раскис! Повел себя как фраер последний! Ты - вор! Никогда, слышишь, никогда не забывай это. - И передразнил: - "Меня зовут Михаил. Очень рад знакомству". Коротко надо: "Миша". С бабами можно крепко обжечься. А в лагере из-за этой ерунды сразу запалишься. У баб язык длинный, сразу разболтают ворам о твоих серенадах и все, кранты. Уважение враз потеряешь!

- Просёк я, начальник! - смущенно ответил я. - Больше не зашухерюсь, зуб даю! Бл...ю буду!

Конечно, Волосников здесь был прав. Но зато мой прокол, заставил меня сделать полезный вывод для себя, что надо всегда быть готовым к любой ситуации.

- Ты с Марией будь поосторожнее, - намекнул майор. - Сам поймешь почему...

Я пошел вслед за Волосниковым, пытаясь определить, что это за женщина и почему ее нужно остерегаться. Взглянув на кухонный стол, над которым вовсю хозяйничала Мария, я сразу понял, что пить мне сегодня придется даже очень много.

Скорее всего, меня ожидал очередной экзамен. Знать бы какой! Ничего, сейчас станет все ясно.

Мария, оказалась старшим лейтенантом МГБ, которую прислали на время моей стажировки. Кто ее прислал и чему она меня будет учить, я спросить не сумел или забыл. Мария искусно переводила разговоры на различные темы и вроде ничего не происходило, но мне быстро стало ясно, что это хитро разыгранная форма допроса, когда допрашиваемый от водки размякает в домашней обстановке и становиться частично уязвимым. Мария пила водку наравне со мной, но не пьянела. Наверное, ей пришлось выдержать в своей жизни множество застолий с обильными возлияниями. Но не пьянел и я. Мы оба играли, но каждый в свою игру. Она пыталась подловить меня, я - сбить ее со стройной линии скрытого допроса. Мне это удавалось во многом благодаря фенечке, которую Василий сумел мне передать во всей глубине. Я чувствовал, что Мария понимает воровской жаргон, но те обороты, которые передал мне старый урка-Иван, ей были непонятны. И еще я мастерски использовал национальную манеру разговора, отвечая на любой вопрос вопросом. И она, не имея возможности жестко ставить вопросы, сбивалась.

Майор Волосников сообщил, что наверху принято решение о создании для меня конспиративной семьи, прикрываясь которой я смогу свободно появляться на улицах города. Он вынул документы и передал их мне. Я бегло просмотрел паспорта и все остальное. Мне достался паспорт на имя Штерна Наума Исааковича, по которому значилось, что я, бухгалтер-счетовод, отбывал наказание в ИТЛ за растрату государственных фондов, недавно освободился и проживаю по указанному адресу на законных основаниях. Работаю я в жилконторе разнорабочим. Второй паспорт был на имя Штерн Марии Викторовны, освобожденной из лагеря по актировке, домохозяйки. В общем, такая типичная воровская семья, вызывающая симпатию и умиление.