Евгений Гуляковский - Сезон туманов

Да и не мог он направить огненный смерч на эти кристаллы, в которых, как в спорах, хранились зародыши жизни. Все, что было и еще станет Филином, ею, Бэргом, десятками других существ, способных огорчаться, радоваться, страдать... Не он подарил им эту странную вторую жизнь, не ему и отбирать ее...

Он повернулся и медленно побрел обратно. Пульсатор на длинном ремне больно колотил его по плечу при каждом шаге. Остановившись, Ротанов с раздражением засунул в рюкзак бесполезное и бессмысленное здесь оружие.

Поляна все еще лежала перед ним, такая же тихая и странная, больше все-таки похожая на ночное небо, чем на кладбище. «Мы же вас не трогали... Зачем?» — тихо спросил он и, не получив ответа, побрел было дальше, но почти сразу остановился снова. Ответ был где-то здесь, совсем рядом, он выстраивался, возводился, как стена, из небольших кирпичей, из самых разнообразных сведений, фактов, бессмысленной путаницей мелькавших в голове до этого момента.

«Это такой комар... Прежде чем снести яйцо, он должен напиться человеческой крови...» — сказал ему инженер, и Ротанов не поверил.

«Вы абсолютно нормальны, абсолютно»,— говорил доктор, полностью обследовав его после первой встречи с люссом... И оказалось, он единственный во всей колонии не пострадал от этой встречи. Он да еще вот Анна...

«Нет у них никакой злой воли, у этих люссов,— говорил доктор,— это лишь молекулярная взвесь, стая мошкары, с простейшей программой поведения». И это уже было важным, ведь откуда-то же она взялась, эта программа, заставляющая люссов нападать на людей, именно на людей... Правда, не на всяких, потому что одним их нападение не причиняет вреда, зато другие... «Гибернизация ослабляет наследственность, а мы все потомки людей, искалеченных полетом».

«Иными словами, люсс не может повредить здоровому человеку?» — спросил он тогда и не получил ответа. Теперь он знает, это так и есть.

И еще... В свое время, изучив все материалы, которыми располагал, он пришел к выводу, что общество синглитов — всего лишь раковая опухоль, способная к развитию только за счет людей. Теперь он знает еще один важный факт. Они не способны к самостоятельному размножению, действительно могут развиваться только за счет людей — но не всяких. Не всяких, а только больных! Пусть даже больных — с их точки зрения,— неважно, потому что в конце концов больные люди становились здоровыми синглитами... У него кружилась голова от этих мыслей. Он дошел уже до самого края поляны и остановился, опустился на траву. Вокруг все было очень тихо, и от радужного мерцания над головой мысли становились стройнее, словно облако помогало ему думать... Вдруг мелькнула догадка настолько важная, что он сразу забыл обо всем остальном.

В генетическом коде всех колонистов что-то было нарушено, что-то такое, что сделало их, с точки зрения люссов, больными, пригодными для атаки. Не эта ли трагическая случайность послужила причиной войны и всего остального? Но если это так, то получается очень странная и вполне логичная цепь, слишком странная и слишком логичная для того, чтобы быть всего лишь случайным стечением обстоятельств... Люссы не трогают здоровых, нападают на больных... Или старых?.. Превращают их в синглитов. В здоровых синглитов... А что, если предположить... Что все это не случайно? Не может быть случайным такое множество совпадений! «Ну же! Смелее!» — приказал он себе. Предположим, что кто-то или что-то так запрограммировало люссов, чтобы они могли старого или умирающего от болезней человека сохранить как личность, предоставить ему новую долгую жизнь. Пусть другую, не похожую на человеческую, но интересную, полную творчества, поиска, борьбы, искусства, любви! Да разве кто-нибудь откажется?!

Сколько там они живут, эти синглиты, многие сотни лет? Да ведь это же почти бессмертие, Ротанов... Величайший дар, вот что ты нашел внутри этой раковой опухоли, в самой ее сердцевине... Вот что скрывалось за всеми наслоениями, за ошибками, трагическими случайностями, нелепым стечением обстоятельств, непониманием и страхом...

Они и сами не остаются в накладе, эти самые люссы. Они получают за счет человека индивидуальность, становятся личностью, а человеку дарят вторую жизнь. Неплохой симбиоз... Особенно, если исправить все ошибки, уничтожить непонимание и сделать контакт человека с люссами абсолютно добровольным... А что в добровольцах не будет недостатка, в этом он уже не сомневался. И это было, пожалуй, самым главным, стержнем всей проблемы... Он встал и еще раз осмотрел поляну. Теперь огоньки в холодной траве уже не казались ему гнилушками. Они были скорее светлячками... Огоньками жизни, бесконечной, как ночное небо... «Если хочешь, я тебя подожду...» — сказала она на прощанье. Пройдет еще сорок или пятьдесят лет. Он устанет от дальних космических дорог, одряхлеет его тело, в нем поселятся болезни, старость... И все эти долгие годы кто-то будет его ждать на этой планете...

И когда-нибудь он вернется сюда, чтобы начать все сначала.