Василий Ансимов - Кинхаунт

Я привлек к себе Зульгарау и прошептал ей на ухо:

- Лучше помоги мне разговорить этих воинов. Спроси у них, что должен делать настоящий король, по их мнению.

Она жадно пожирала меня округлившимися глазами. Неуверенный в том, что она меня слышала, я переспросил:

- Зульгарау, ты слышала меня?

- Я хочу, чтобы ты был только мой, о повелитель, - простонала она. - Я буду тебе лучшей королевой! Мы убьем всех врагов, сделаем из их черепов чаши и будем пить оттуда лучшее вино!

- Ты слышала, что я сказал тебе? - зарычал я, впадая в отчаяние.

- Да слышала, слышала, - с досадой отмахнулась она и обратилась к воинам:

- Многие хотят быть королем, но это болтовня. Из вас любому предложи стать королем, он только будет пить и валяться с бабами.

Я вздохнул с облегчением - Зульгарау полностью переключилась на мое задание, и теперь ее было не узнать. Воины возмущенно смотрели на нее.

- Твоя сестра прислуживает королю, поэтому ты так дерзка на язык, Зульгарау, дочь деревьев, - проворчал один из них. - Наверное, и тебя уже сводили в постель к Великому пустоголовому?

Она презрительно хмыкнула.

- А что я сказала не так, Ульчичи? Разве ты делал бы что-нибудь другое, если бы тебя сделали королем? Разве ты бы не плавал в вине и женщинах? Или тебя больше привлекают мужчины?

Дружный хохот утопил возмущенного Ульчичи, он встал, грозно надувая мышцы, но дерзкая Зульгарау храбро встала перед ним и гордо задрала свой носик.

- И что, ты ударишь меня, слабую женщину? Не бойся, я не буду жаловаться сестре. Лучше признай, что и ты бы вел себя как этот король, потому что вы все мужчины такие, вы все одинаковы.

- Нет, я не такой, - зарычал Ульчичи. - Если бы я был король, я бы вел себя иначе.

- Хахаха, - дерзко рассмеялась ему влицо Зульгарау. - Ну и что бы ты делал?

Он взял со стола глиняный кубок и раздавил его в своей руке.

- Я бы взял всех старейшин, - прорычал Ульчичи, - и бросил их в пруд!

- О-о-о-о, - потрясенно сказали воины.

- Нет, - помотал головой Ульчичи, - я бы сначала вспорол им животы и набил их крабами! А потом бросил бы в пруд! А перед этим не кормил крокодилов три дня!

- Тогда они слишком быстро сожрут их! - возразил другой.

- Три дня много, - согласился третьий. - Пусть лучше они будут сыты и плавают возле старейшин, а они визжат от страха.

- Как они будут визжать в пруду с вспоротыми животами, полными крабов? - резонно возразил четвертый.

- И это все, на что ты способен? - рассмеялась Зульгарау.

Ульчичи зарычал:

- Я бы заставил племена платить дань и нагнул бы вождей! Мы бы построили новый дворец! Расчистили джунгли и засеяли масой!

Зульгарау оглянулась на меня - я сделал ей такой жест, словно наматывал нитку на палец, и она, как ни странно, поняла.

- Больше масы, чтобы больше жрать, да, Ульчичи? - насмешливо спросила она.

- Нет! - яростно ответил он. - Чтобы продавать больше ящериц, и делать из их кожи красивые плащи, чтобы они стоили не так дорого! И еще торговать с другими племенами!

Воины возбужденно зашумели.

Я встал и положил Ульчичи руку на плечо. Он дернулся и сбросил мою руку и взвизгнул от ярости:

- Что ты позволяешь себе, презренная рабыня?

Я сбросил с головы платок. Челюсть Ульчичи упала.

- Я ваш король, воины. Я переоделся, чтобы послушать, о чем вы говорите. Ты показал себя могучим и мудрым воином, Ульчичи. Я назначу тебя новым главой стражников. Но сначала нам нужно победить жрецов.

Глаза Ульчичи расширились. Воины уважительно загудели. Кто-то даже сказал что-то хорошее в мой адрес. Вдруг поднялся другой воин, еще совсем молодой, худой юноша с горящими глазами.

- Райдо и Кеш это вранье, которое придумал отец Уурвада! - с горячностью воскликнул он. - Это не старые боги!

- Ага, - понимающе кивнул я. - Налицо заговор по выдумыванию новых богов, с целью захвата лидирующего положения в обществе и геноцида предыдущей жреческой верхушки.

- Что?! - недоуменно переспросил воин.

- Я говорю, отец Уурвада, наверное, убил предыдущих ведунов, и сказал, что их боги не существуют, и запретил всем помнить, что Урайда и Кеша раньше не было?

По тому, с какой ненавистью дернулся потрясенный моими словами воин, и по тому, как горели его глаза, я понял еще кое-что.

- И твои предки - из того ведунского рода?

Наступило гробовое молчание. Все присутствующие смотрели на меня остановившимися взглядами. У некоторых были изумленно открыты рты. Я заподозрил, что брякнул лишнее, и на всякий случай положил руку на "Кулай" за поясом.

В следующее мгновение все рухнули на колени.

- О великий... - прошептал один.

- Его голова пуста...

- Ему видно прошлое...

- И будущее...

Воины гудели.

- Но вы никому не должны рассказывать об этом разговоре! - сказал я, они с готовностью закивали, но в их лицах не было той уверенности, которую я хотел видеть, и я добавил, - У того, кто проболтается об этом, никогда больше не...

От такого страшного заклятия лица воинов побелели, они превратились в окаменевшие статуи. Удовлетворенный, я сделал наконец то, что хотел очень давно - повернулся к Зульгарау и отвесил ей смачную затрещину.

- Ах ты гнусная рабыня, как ты смела поднимать руку на своего короля! Сейчас я прикажу этим воинам убить тебя! Разорвать на много маленьких кусков! Маленьких-премаленьких-премаленьких!!!

Она затряслась от страха, а глаза воинов исполнились уважения. Только один сделал хитрую морду и доверительно наклонился ко мне. Все затихли, ловя каждое слово.

- Мой повелитель, - вполголоса сказал он, - бить женщину по голове, это слишком почетно для нее, так бьют воинов. А если хочешь показать ей ее место, сделай ей вот так.

Не успела Зульгарау отшатнуться, как он ловко протянул руку и щелкнул ее пальцем по нижней губе, отчего та звучно шлепнула об верхнюю. Воины разразились хохотом, а Зульгарау завыла от унижения.

- Благодарю тебя, мудрый мой воин, - сказал я и посмотрел на него с зловещей радостью, и, похоже, она ему была милее любого другого подарка. - Как тебя зовут?

- Ачунчуй, о сияние мудрости, - чинно ответил он.

Я кивнул.

- Я буду звать этот удар "шлепок Ачунчуя".

Дикое лицо воина озарилось счастьем. Остальные восторженно завистливо зароптали.

- А ты, - обратился я к юноше с горящими глазами, - готовься вспороть живот проклятого Уурвада и занять его место.

От восторга молодой жрец, казалось, готов был вот-вот рухнуть в обморок.

- Ладно, я пошел, - кивнул я воинам и выскользнул из комнаты, утаскивая с собой обалдевшую Зульгарау.

- Я хочу посмотреть ваши селения, - сказал я ей, на полном ходу проскакивая мимо очередной ниши, но, похоже, затрещина и "шлепок Ачунчуя" выбили из нее всю страсть.

- Как хочет сияющая мудрость... - пролепетала бедная овечка.

Я снова накинул платок на лицо, и мы спокойно прошли мимо стражи, стоявшей на входе в казарму.