Пол Андерсон - Странник. Зима Мира

«Тогда чего ради я здесь торчу?

Нет! Я отправлюсь к Ягуарам, потому что это возможность лицом к лицу встретиться с крупными силами рогавикианцев, и я могу узнать там хоть что-нибудь полезное. А потом я направлюсь прямиком обратно в Фальд.

Хотя, если Донья находится среди них…

Нет!»

Сидир ударил кулаком в ладонь, повернулся на каблуках и вышел из комнаты. Через час он уже был в пути.

Они ехали быстро по широкой, выбитой копытами тропе, бежавшей на запад вдоль реки Сталльон, параллельно колеям, которые оставили за многие столетия колеса повозок — Тропе Солнечных Псов, главному торговому пути, пересекавшему землю, совсем незначительную по сравнению с огромными размерами Империи. Гонец без труда нашел ее в лунном свете. Казалось, он совсем не устал; да и охрана не отставала от него — их подогревала мысль, что наконец-то они вступят в честный бой, а не попадут в какую-нибудь засаду и ловушку. Утро тоже бодрило. В головокружительной вышине неба плыли маленькие облачка, и там пели жаворонки. Сверкала вода, густой камыш качался на берегах, из воды выпрыгивали рыбешки, ослепительно, как сабля, сверкая в солнечном свете. Вокруг зеленела трава, вместе с прохладой от жаркого солнца деревья источали приятный аромат. А в двух милях поодаль спокойно паслось стадо каких-то диких животных.

«Страна Доньи».

— Эх, — воскликнул один из стражников, когда они остановились, чтобы дать отдых своим коням. — Когда они сдадутся, я бы поселился прямо здесь, вот на этом самом месте. Какое я бы ранчо построил!

— Погоди продавать то, что у тебя есть в Баромме, дружище, — посоветовал ему гонец. — Как я думаю, на земле северян нельзя будет селиться еще десять лет.

— Почему?

— Из-за туземцев. Из-за чего еще? Пока не умрет самый последний из них — самый последний, не исключая даже грудных младенцев — нам придется опасаться их.

— Ха, а теперь послушай…

— Нет, это ты послушай. — Гонец поднял палец. — Не думай, что я хочу тебя оскорбить, но ты ведь провел большую часть времени в гарнизоне, верно? Я же — на полях сражений. Так что я отлично изучил их.

— Им не выстоять, — сказал другой стражник. — Я участвовал в Хозенской кампании. Черт, да какие из вас солдаты, если вы не сражались против тысячи размалеванных дьяволов, готовящихся к смертельной атаке! А три года спустя я чудесно проводил время с самой хорошенькой темнокожей малышкой из всех девушек, которые когда-либо украшали травяную хижину. Мне было жаль, когда я уезжал оттуда.

— Что ж, я расскажу вам о местных женщинах, — сказал гонец. — Если вы схватите одну, то ставьте к стенке и стреляйте.

— Да они что, такие злючки…

— Пожалуйста, дайте же мне досказать? Кроме того, чему я сам был свидетелем, я слышал рассказы многих людей. Местные женщины — настоящие дикие кошки, они никогда не откажутся от попыток убить вас. Приставь нож к ее горлу, и она сама бросится на лезвие, вопя, что рада умереть, если сначала сможет выцарапать вам глаза. Бейте ее, сажайте в клетку — или обращайтесь с ней хорошо, как с королевой — все равно она будет драться. Свяжи ее, но когда будешь ее седлать, она лбом разобьет тебе нос и вонзится зубами в твою плоть. Единственный способ — это лишить ее сознания или связать так, чтобы она не могла пошевелить даже мизинцем. Но какое тогда от этого удовольствие? Словно у тебя труп, верно? Сэр, — возвал гонец к Сидиру, — не могли бы вы привезти на кораблях несколько приличных шлюх из Арваннета?

Стражник запустил руку в распущенные кудри и сказал озадаченно:

— Но ведь все — торговцы, все-все — говорили о туземных шлюхах, которые готовы были развлекаться с любым мужиком.

Гонец сплюнул.

— Мы захватчики. В этом вся разница. Привить культуру северянке — все равно, что приручить скорпиона. Нам придется уничтожить всех их.

— А что скажет Главнокомандующий? — спросил капрал.

Сидир слушал их и все больше мрачнел.

— Это свирепый народ, — растягивая слова, ответил он.

— Впрочем, я тоже видел войны и я изучал прошлое. Нации часто клянутся, что будут сражаться до самого последнего человека. Но такого никогда не происходит. Ведь никто из них никогда не говорил, что будет сражаться до самой последней женщины или ребенка. — Он встал с земли, где сидел, скрестив ноги. — Ну, а теперь продолжим путь!

К вечеру они прибыли к месту осады, расположенному в нескольких милях от реки. На площади размером с плац-парад ярусами возвышался холм, имевший блочную структуру из бледно-желтого известняка. Пустое пространство вокруг него само говорило о том, что здесь случилось. Солдаты унесли убитых и раненых после повторных неудачных атак. Время от времени на несколько секунд между двумя монолитами показывалась чья-то голова; иногда сверкал на солнце обнаженный клинок. Но ничто не нарушало тишину, которой была окружена эта скала. Под этим бескрайним небом почти не слышно было шума, создаваемого осаждавшими войсками, а лязг оружия и хлопки развевавшихся знамен казались чем-то далеким.

— Я предложил им самые лучшие условия, которые меня уполномочил передать Главнокомандующий, — сказал Фельгаи. — Мы переправили бы их в резервацию, обеспечили бы всем необходимым для жизни, оставили бы пару заложников, чтобы они доверяли нам. Когда наш парламентер кончил читать условия, они пронзили его стрелой. И это прямо под белым флагом, сэр! Если бы мы не нужны были в другом месте, то я с огромной радостью оставался бы здесь, чтобы посмотреть, как взаперти они бы не передохли от жажды и голода!

— Другой подход может оказаться более верным, — заметил Сидир. — Мне понятен твой гнев, полковник, но мы не можем жертвовать людьми ради мщения. Ясно, что такого понятия, как перемирие, нет в их культуре. Что такое сделка, они знают — вспомни их торговлю в мирное время. Этот план был мною задуман как экспериментальный.

Из срубленных веток, связанных пучков травы и кольчуг инженеры соорудили огромный щит, который должна была нести перед собой целая группа воинов. Он встал внизу под скалой и крикнул в рупор:

— Донья из Хервара есть среди вас?

Минуту он слышал только удары своего сердца и далекие завывания ветра. Потом ему ответил мужской голос, говоривший по-арваннетиански с акцентом:

— А кто спрашивает?

— Я командующий этой армией. Я был знаком с ней, когда она была на юге… Я — Сидир из клана Чалиф. Так что же, она здесь или нет и согласна ли она со мной переговорить?

— Ее здесь нет, и мне думается, она не стала бы говорить с тобой.

Сидир затаил дыхание. Сердце его билось спокойнее. «Что ж, я теперь отправлюсь назад, в штаб».

— Выслушайте. — Снова обратился Сидир к северянам. — Вы знаете, что вам не вырваться. Мы знаем, что ваши запасы кончаются. Вместе с вами в крепости ваши жены, сыновья, дочери, родители. Должны ли они погибнуть среди голых камней?