Пол Андерсон - Время огня

Равновесие продержалось до начала декабря. Неважно, что его нарушило — что-то обязательно должно было нарушить, — но дело было в том, что Элеонор спросила Джека, решил ли он, в каком колледже хочет учиться, а Биркелунд закричал:

— Он может убираться отсюда и служить своей стране, как я. Пусть послужит солдатом, если его не выгонят.

Последовала ссора, после которой Элеонор в слезах отправилась в спальню.

На следующий день Джека в доме не оказалось.

Он вернулся в конце января, ни слова не сказал о том, где был и что делал, и заявил, что уйдет навсегда, если отчим выполнит свою угрозу и обратится в полицию, в отдел малолетних преступников. Я уверен, что он вышел из этого спора победителем, и с тех пор его оставляли в покое. Но его поведение и внешность изменились поразительно.

Снова в доме воцарилось шаткое равновесие. Но шесть недель спустя, в воскресенье, когда Джек отправился в свою обычную долгую прогулку после посещения церкви, он забыл закрыть дверь своей комнаты. Маленький Гарольд заметил это, вошел и порылся в столе Джека. Находка, которую он тут же отдал отцу, взорвала жалкие усилия сохранить мир.

Шел снег, медленная густая белизна заполняла окна. Пробивавшийся дневной свет приобрел серебристо-серый оттенок. Воздух за пределами дома казался почти теплым, было удивительно тихо.

Элеонор сидела на кушетке в нашей гостиной и плакала.

— Боб, ты должен поговорить с ним, ты, ты, ты должен помочь ему… снова. Что происходит, когда он убегает? Чем он занимается?

Кейт обняла ее и положила ее голову себе на плечо.

— Ничего плохого, моя дорогая, — проговорила она. — О, будь уверена. Всегда помни, что Джек сын Тома.

Я расхаживал по ковру. В комнате было полутемно, но мы не зажигали свет.

— Давайте установим факты, — я заговорил увереннее, чем чувствовал себя. — У Джека оказалась мимеографическая брошюра, которую Свен назвал коммунистической пропагандой. Свен хотел позвать шерифа, окружного прокурора — кого-то, кто мог бы заставить Джека сказать, с кем он познакомился во время своих отлучек. Ты незаметно пробралась в гараж, села в машину, встретила мальчика по дороге и привезла его сюда.

— Д…д…да. Боб, я не могу оставаться. Ингеборг дома и… Свен назовет меня плохой матерью…

— Я мог бы сказать несколько слов о праве на личную жизнь, — ответил я, — не говоря уже о свободе слова, печати и мнения. — После паузы: — Гм, ты сказала, что стащила эту брошюру?

— Я… — Элеонор высвободилась из объятий Кейт. Сквозь слезы и запинания она проговорила с силой, которую я в ней помнил: — Если нет улик, не к чему звать полицию.

— Можно мне взглянуть? — спросил я.

Она колебалась.

— Это… всего лишь проказа, Боб. Ничего с…с…серьезного. Джек ждет…

… в моем кабинете, по моей просьбе, пока мы совещались. Он проявил самообладание, которое вызвало у меня в этот зимний день дрожь.

— Мы поговорим, — сказал я, — пока Кейт напоит тебя кофе. Я надеюсь, ты немного поешь. Но мне нужно знать, о чем говорить.

Она глотнула, кивнула, порылась в сумочке и протянула мне несколько скрепленных листков. Я сел в свое любимое кресло, положил левую ногу поверх правой, держа в руке трубку, и прочел брошюру.

Потом прочел вторично. И в третий раз. Я совершенно забыл о женщинах.

Вот этот текст. Для вас в нем не будет никаких загадок.

Но вспомните. Это происходило одиннадцатого марта в году нашего Господа тысяча девятьсот пятьдесят первом.

Гарри Трумэн стал президентом Соединенных Штатов, победив на выборах Томаса Дейви. Чуть раньше образовалось НАТО, державшее под ружьем сотни дивизий. Многие из нас находились сейчас в каком-то эмоциональном параличе, мы вели обычную жизнь, но каждое мгновение ожидали, что разразится Третья Мировая война…

Поэтому я не мог винить Свена Биркелунда в поспешности суждений.

Но я читал и перечитывал, и мое изумление усиливалось.

Тот, кто это написал, знал коммунистическую терминологию, но сам, безусловно, не был коммунистом. Но кто же он?

Оглянитесь, повторяю я. Попытайтесь понять мир 1951 года.

За исключением некоторых экстремистов, Америка никогда не сомневалась в собственной праведности, тем более в своем праве на существование. Мы понимали, что у нас есть проблемы, но считали, что сумеем с ними справиться — при наличии времени и доброй воли, а со временем все расы, люди всех цветов кожи и верований будут жить бок о бок в пригородах и распевать вместе народные песни. До дела «Браун против министерства образования» (Судебное дело о расовой сегрегации в образовании. — Прим. перев.) еще оставались годы; студенческие волнения происходили в других странах, а нас волновала апатия наших студентов; Индокитай был местом, где французы испытывали едва заметные затруднения.

Только-только появились телевизоры, и мы обсуждали возможные последствия этого события. Межконтинентальные ракеты с ядерными боеголовками еще только создавались, но никто не представлял себе, что их можно использовать для чего-либо, кроме уничтожения. Перенаселенность была еще новым понятием, которое вскоре будет забыто. Пенициллин и ДДТ были безусловными друзьями человека. Сбережение природы означало сохранение некоторых районов в их естественном состоянии, ну, а если вы были специалистом в этих вопросах, еще и проведение контурных пахотных линий на склонах холмов. Смог случался в Лос Анджелесе и иногда в Лондоне. Океан, бессмертный отец всего живого, вечно будет принимать и очищать наши отходы. Космические полеты принадлежали будущему столетию, когда какой-нибудь эксцентричный миллионер согласится финансировать проект. Компьютеров было мало, они были большие, дорогие и мигали множеством лампочек. Если вы следили за новостями науки, то уже знали о существовании транзисторов и, возможно, с нетерпением ожидали появления дешевых, карманного размера радиоприемников в руках американцев; крестьянам Индии или Африки это было все равно. Противозачаточные средства все были механическими. Гены располагались в хромосомах. В целом человек, если не вернется в каменный век, будет вечно привязан к машинам.

Поместите себя в 1951 год, если сможете, если посмеете, и прочтите то, что прочел я — брошюру, на первой странице которой было напечатано «Копирайт 1970, Джон Ф. Хейвиг».

СЛОВАРЬ КОЛЛЕДЖА УИТХИТ

АГРЕССИЯ — международная политика, проводимая фашистами.

АКТИВИСТ — человек, применяющий тактику, направленную на освобождение; будучи используема фашистами, та же тактика именуется маккартизмом и репрессиями.

БЕДНЫЕ (обычно пишется с прописной буквы) — класс, куда входят люди, обладающие доходом меньше того, какой является их естественным правом. Сюда входят не относящиеся к фашистам все черные, коричневые, красные и желтые, в зависимости от их ежегодного дохода.