Пол Андерсон - Звездный лис

— А что с вашей семьей?

— Спасибо, все в порядке. Конечно, это было две недели назад, когда захватили мой отряд. — Иррибарн закурил и откинулся назад, устраиваясь поудобнее. Хейм остался стоять.

— Как это случилось? У нас ведь фактически не было возможности поговорить как следует.

— Думаю, просто не повезло. На Кот Нотр-Дам есть урановая шахта. Как вам, вероятно, известно, на Новой Европе не так уж много урана — она не такая плотная, как Земля. Поэтому если бы удалось взорвать шахту, для алеронов это явилось бы ударом. Мы взяли спортивную субмарину, которую нашли в Порт Августине, где горы опускаются прямо в море Драконов, и поплыли. Мы знали, что единственное, чего нет у этих проклятых ублюдков, — оборудования для обнаружения субмарин. Надеюсь, вам понятно, почему: из-за сухости их собственной планеты. Но шахта охранялась лучше, чем мы ожидали. Когда мы всплыли ночью, чтобы высадиться на берег, по нам ударил снаряд. Он оказался химическим — иначе я не сидел бы здесь. Алероны намного предусмотрительнее. Они подождали и подобрали… скажем, все, что выпало в осадок. После этого были разговоры о том, чтобы расстрелять нас в назидание другим или, хуже того, вытянуть из нас информацию. Но об этом узнал их новый верховный главнокомандующий и наложил запрет. Мне кажется, он прибыл на Новую Европу с заданием выследить вас, мой друг, так что своим спасением мы не только прямо, но и косвенно обязаны вам. Нас отправили на Алерон. Насколько мы поняли, предполагался обмен пленными.

— Понятно.

— Но вы это дело притормозили. Однако вам хотелось бы побольше узнать о Медилон, не так ли?

— Черт побери, я страшно не люблю касаться личных вопросов… О'кей, мы любили друг друга, когда я однажды из-за болезни пробыл довольно долго на Новой Европе. Наши отношения носили вполне невинный, характер, уверяю вас. Настолько невинный, черт их задери, что это меня немного отпугивало и… Как бы там ни было, когда я вернулся туда в следующий раз, ее уже не было.

— Все верно, она перебралась в Шато Сент-Джеквес. Я всегда считал, что она досталась Пьеру… как бы это сказать… ну, рикошетом, что ли. Она то и дело со смехом вспоминала об огромном норвежце, с которым была знакома до замужества. Такой смех, полувеселый, полупечальный, всегда следствие молодости… — Взгляд Иррибарна похолодел. — Пьер хороший муж. У них четверо детей.

Хейм вспыхнул.

— Не поймите меня превратно, — сказал он, пуская клубы дыма из трубки. — Я не мог бы жениться более ужасно, чем вышло. Это просто… Она попала в беду, и я надеялся, что смогу помочь. Старая дружба, больше ничего.

Хейм сам поверил в искренность своих слов. Кое-какие мысли пронеслись у него в голове, но они были не настолько болезненны, чтобы их нельзя было похоронить. Мысли о том, что Медилон все эти годы жила счастливо, что она до сих пор жива, было вполне достаточно.

— К числу друзей вы можете причислить и всех нас, — сердечно сказал Иррибарн. — А теперь скажите мне кое-что, прежде чем мы вернемся к праздничному столу. Я слышал, что ваш корабль — частный капер, имеющий выданное Францией свидетельство. Но почему до сих пор медлит наш военный флот? Когда он прибудет сюда?

«Боже, помоги мне, — подумал Хейм. — Я хотел пощадить их чувства до завтра».

— Не знаю, — ответил он.

— Черт побери! — Иррибарн резко выпрямился.

— Что это вы говорите?

Медленно, словно вытаскивая клещами каждое слово, Хейм рассказал о том, что происходит. Что Флот Глубокого Космоса стоял на приколе с зачехленными орудиями, в то время как в парламенте продолжались дебаты, и что не исключено, если одни лишь пиратские набеги «Лиса» явились преградой для возобновления переговоров, которые представляли для Алерона эффективную разновидность войны.

— Мы… вы… И это астронавты?! — Иррибарн с трудом овладел собой, сделал глубокий вдох и тихо сказал: — Ваш корабль курсирует в системе Авроры. Неужели вам не удалось добыть никаких доказательств того, что мы живы?

— Я пытался, — ответил Хейм. Он ходил из угла в угол, нещадно дымя трубкой, стуча каблуками, заложив ненужные сейчас громадные руки за спину и стиснув их так, что побелели ногти. — Пленников, которые были отправлены на Землю в числе прочих трофеев, возможно, уже допросили. Сделать это нелегко. У алеронов иная реакция, чем у людей. Но кто-то мог выудить из них правду! Впрочем, возможно, никто и не пытался. Кроме того, однажды я прошел вблизи Новой Европы. Это не так уж трудно, если быть попроворнее. Большинство их защитных спутников еще не оборудованы, и мы не заметили ни одного военного корабля, который мог бы нам угрожать. Поэтому я сделал фотографии, весьма четкие, на которых видно, что разрушен только Сюр д'Ивонн, а над Гарансом никакого огненного смерча не было и в помине. Я послал эти фотографии на Землю. Думаю, они кое-кого убедили, но все же, наверное, не тех, кого надо бы. Не забудьте, что сейчас многие политические карьеры связаны с делом мира. Поэтому человек, который мог бы признаться в собственной неправоте и занять верную позицию, если бы дело касалось только его одного, будет испытывать колебания по поводу того, стоит ли тянуть за собой всю партию. О, я уверен, что настроение общественного мнения в нашу пользу! Это началось еще тогда, когда мы только готовились к экспедиции. Вскоре после этого на Сторне, где мы пополняли свои арсеналы, я встретил несколько человек, только что прилетевших с Земли. Они сказали, что идея дать отпор алеронам находит все больше сторонников. Но это было четыре месяца назад. — Хейм вынул трубку изо рта, остановился и продолжал уже спокойнее: — Я догадываюсь, какой очередной аргумент выдвинула фракция примирения.

«Да, да, — вероятно, сказали они, — возможно, новоевропейцы и в самом деле еще живы. Так разве их спасение не является сейчас самым важным? Посредством войны мы этого не добьемся. Алероны могут уничтожить их когда им только заблагорассудится. Нам придется отдать Новую Европу в обмен на жизни находящихся там людей». Вероятно, подобные речи звучат в парламенте и сегодня вечером.

Иррибарн уронил голову на грудь и что-то пробормотал по-французски, потом резко сказал:

— Но они все равно погибнут. Неужели это непонятно? У вас осталось лишь несколько недель.

— Что?! — взревел Хейм. Его сердце тяжело ухнуло. — Неужели враг собирается выжечь вас?

Сделать это не составляет никакого труда, в ужасе подумал он. Взорвать в ясный день на орбите спутника около тысячи мегатонн — и большая часть континента утонет в огне. Медилон…

— Нет-нет, — сказал колонист, — ресурсы планеты нужны им самим для укрепления системы. Континентальная огненная буря или радиоактивное заражение им обошлось бы слишком дорого. А вот витамин С — другое дело.