Пол Андерсон - Звездный лис

— Но… Нет, у них есть несколько детекторных спутников, военные корабли на орбите и…

— Все дело случая, — возразил Хейм. Чувство опасности у него сейчас начисто отсутствовало, все сомнения подавило нарастающее возбуждение. — «Лиса» мы оставим в космосе и большую часть ваших людей тоже. Если попытка окажется неудачной, «Лис» захватит другую добычу, и ваши люди полетят на Землю в конфискованном корабле. Но, кажется, у меня есть шанс посадить «Мироэт» и снова подняться. Чтобы все точно рассчитать, надо будет поработать с компьютерами, но, думаю, это вполне осуществимо. Если же нет… Что ж, надеюсь, вы не откажетесь принять меня в партизаны.

— Гм… — Иррибарн глубоко затянулся. — Разрешите задать вопрос: была бы эта идея для вас столь же привлекательна, не обещая она вам шанса на встречу с Медилон?

Хейм чуть не поперхнулся.

— Пардон, — пролепетал Иррибарн, — я не хотел вас обидеть. Всего лишь старая дружба, как вы сказали. Верность — неплохое качество в людях. — Он встал и протянул руку. — Идемте. До завтра мы все равно ничего не сможем сделать. Давайте вернемся в кают-компанию.

«Лис» — с потушенными огнями, заглушенными двигателями, с минимумом включенного оборудования, необходимого для поддержания жизни на корабле, — спускался к обратной стороне луны Диана. Она не охранялась, а диаметр в 1275 километров служил надежным укрытием. Однако опасность все равно существовала. Отошедшее от «Лиса» грузовое судно могло быть замечено каким-нибудь бродячим алеронским кораблем, особенно в такие моменты, когда оно сбрасывало ускорение, чтобы совершить посадку. Очутившись на неровной, лишенной атмосферы поверхности Дианы, экипаж грузовоза спрятал судно в кратере потухшего вулкана, надел космические скафандры и вышел наружу. Их путешествие на полушарие Дианы, обращенное к планете, могло бы стать сюжетом небольшой эпической поэмы, но сейчас достаточно будет сказать, что люди выполнили свою задачу и вернулись назад. Рандеву с кораблем было слишком рискованным, чтобы действовать наугад. Люди погрузились в кратер и стали ждать.

Вскоре после этого в Новую Европу врезался гигантский метеорит или карликовый астероид, оставив после себя пылающий след в ночном небе и рухнув в океан дю Жестин в нескольких сотнях километров от побережья Гаранса. Небольшая приливная волна ударила в Байи де'Пешур, вышвырнула корабли на сушу в Бон Шансе, промчалась по Буше дю Карсак и все еще была заметна — грохочущая линия с гребешками белой пены, лоснящейся черными цветами под звездами, — проникнув в глубь материка до самого притока реки Борде. Атмосфера словно взбесилась во всех приборах алеронов.

Постепенно суматоха улеглась. Поднятые по тревоге флайеры вернулись на свои места. Вновь воцарилось ночное спокойствие.

Однако люди на борту «Мироэт» не дремали.

Когда пять тысяч тонн, к которым был прицеплен корабль, вошли в атмосферу, он освободился от «привязи» и постепенно отстал. Но не на слишком большое расстояние. Было необходимо погасить громадную скорость, и работу двигателя при этом несомненно бы засекли. Но, используя в качестве экрана метеорит, можно было замаскироваться.

Радары не смогли бы засечь ионы, ударившие в поверхность камня и отразившиеся назад, они исчезли в следе падающего метеорита. Оптические и инфракрасные детекторы ослепли в космической буре, вызванной метеоритом. Точно нацеленные и настроенные детекторы, возможно, все-таки зарегистрировали что-то, не имевшее естественного происхождения. Но кто стал бы искать корабль посреди такого буйства? Автопилот для подобных операций не предусматривался — такого просто не существовало. Все зависело от одного Гуннара Хейма. Малейшее отклонение от узкой щели частичного вакуума, и корабль перестал бы существовать. В своих действиях Хейм руководствовался лишь датчиками температуры обшивки корабля и интуицией. Кроме того, он располагал еще расчетами компьютера, указывающими местоположение и скорость корабля. Эти данные постоянно мелькали на экране дисплея. Хейм словно бы слился с кораблем воедино. Его руки мелькали над клавишами компьютера с такой быстротой, что слились в одно расплывчатое пятно. Он не замечал ни накатывающейся волнами жары, ни ударов и завываний, вызываемых турбулентностью, — ничего, за исключением бури где-то глубоко внутри себя.

Его космос сузился до размеров огненной полоски, а сознание — до единственной мысли: держать неуклюжую машину в кильватере падающей глыбы. Однажды — целую вечность назад — Хейму уже довелось вести космическую яхту по опасной, как тогда казалось, траектории на остров Вознесения. Но тогда это был вопрос умелого пилотирования легкого и отзывчивого судна. Сегодня же Хейм был роботом, выполнявшим команды кружившихся вихрем электронов…

Нет, он представлял собой нечто большее! Обработка данных, проходивших через тончайшие детекторы чувств, принятие на их основании верного решения, воля делали возможной всю операцию как таковую. Но все происходило на бессознательном уровне, на уровне инстинктов. Для осмысления просто не было времени.

Все произошло в считанные минуты. Впрочем, живая материя не выдержала бы более длительного напряжения. Метеорит, чью скорость лишь слегка замедлила воздушная стена, в которую он нырнул, ушел от корабля и врезался в море с такой силой, что не было всплеска воды — водная масса как бы раскололась. «Мироэт» в это время все еще был в нескольких километрах от поверхности планеты, замедлив скорость до того уровня, который еще мог выдержать металл. На ленте появилось слово «стоп», и Хейм ударил по выключателю. Рев двигателей прекратился, перешел в урчание, а потом наступила тишина.

Хейм проверил приборы.

— Все в порядке, — сказал он. Собственный голос показался каким-то чужим. Мало-помалу Хейм начал возвращаться в себя, словно сбежал от своей души и теперь она его догоняла. — Мы находимся ниже линии горизонта Бон Шанс. Направление — юго-запад. Как раз та траектория, на которую мы пытались выйти.

— Фу-у! — с облегчением вздохнул Вадаж. Волосы облепили его продолговатое лицо с высокими скулами, одежда промокла насквозь.

— Капитанский мостик — машинному отделению, — вызвал Хейм. — Докладывайте.

— Все в порядке, сэр, — раздался голос Диего Гонсалеса, третьего инженера «Лиса». — Во всяком случае, настолько, насколько это вообще возможно. Правда, приборы показывают некоторую деформацию в двух листах носовой обшивки. Впрочем, ничего страшного. Может, пора включить охлаждение?