Пол Андерсон - Война крылатых людей

Вновь наступила тишина. Мануэль спросил, можно ли закурить и, вежливо отклонив предложенную ван Рийном сигарету, достал коричневую сигарку из своего портсигара. Это был любопытный и необычный, отделанный серебром ящичек, изготовленный на не знакомой мне планете.

— Уф! — выдохнул ван Рийн. — Однако это не вся история. Вы писали в отчете, что они посетили лагерь еще раз.

Пер кивнул.

— Да, сэр, — сказал он. — Мы уже почти закончили приготовление к отлету, когда появился Шивару в сопровождении других миллиан и их лугалов. Они медленно шли через лагерь, оглядываясь по сторонам, гребни на их головах были напряжены, хвосты вытянуты. Я думаю, наши выстрелы разочаровали бы их. Я приказал держать их под прицелом и вышел из-под навеса. Я приветствовал их с соблюдением всех требующихся условностей.

Шивару ответил мне очень серьезно. Он говорил, с трудом подбирая слова. Нет, он не извинялся. В языке Улаша нет таких слов. Он поманил Черкеза и сказал:

— Вы хорошо обращались с нашими пленными.

— Ха! А что мы должны были с ними сделать? Съесть их, что ли? — спросил я.

Черкез передал ему кожаный мешок.

— Я принес подарок, — сказал Шивару и достал из мешка голову Тилитура. — Мы вернем вам все товары, которые сумеем собрать, — пообещал он, — а если вы дадите нам время, мы за все заплатим двойную цену.

Боюсь, что после такого количества пролитой крови я не счел этот дар слишком отвратительным. Я только сказал, что мы не любим таких подарков.

— Но мы обязаны восстановить свою честь в ваших глазах, — сказал он.

Я пригласил их поесть, но они отказались. Шивару поторопился объяснить, что они не считают себя в праве пользоваться нашим гостеприимством, пока их долг не выплачен полностью. Я ответил им, что мы скоро улетаем, хотя это и так было видно по состоянию нашего лагеря. Они были напуганы, поэтому я сказал им, что мы или другие люди еще вернемся, но прежде нам надо отвезти домой раненых. Это тоже было ошибкой. Упоминание о причиненных нам несчастьях невероятно расстроило туземцев. Они только пробормотали что-то невнятное в ответ, когда я попросил их объяснить свое агрессивное поведение. Я решил больше не поднимать этого вопроса — ситуация и без того была достаточно щекотливой, и они ушли с явным облегчением.

Мы еще некоторое время пробыли там, пытаясь выяснить причину случившегося, главным образом потому, что все равно в дальнейшем придется посылать людей на Каин. Всю дорогу домой мы спорили. Где была допущена ошибка? И почему позже отношения начали налаживаться? Мы до сих пор не поняли этого.

Глаза ван Рийна блеснули.

— И какова же ваша гипотеза? — спросил он.

— О, — Пер развел руками. — Уженков высказал такую мысль. Туземцы решили, что мы подготавливаем вторжение. Когда же мы доказали, что используем щадящие методы: не мучаем захваченных пленных, обороняемся парализующим оружием, а не каким-либо другим, смертельным, — они убедились в своей неправоте.

На лице Мануэля не дрогнула ни одна мышца, но нос ван Рийна, подобно носу боевого корабля, развернулся в его сторону.

— У вас другое мнение, а? Давайте выкладывайте.

— Мой долг не позволяет мне противоречить моему капитану.

— Почему же тогда вы не выполнили его приказ на Каине? Значит, у вас было свое мнение, черт побери! Говорите!

— Если синьор настаивает… Но я не ученый, у меня нет книжных знаний. Я просто подумал, что понимаю… понимаю миллиан. Они немногим отличаются от тех, с кем я воевал, будучи наемником.

— Как это?

— Всю свою жизнь они проводят рядом со смертью. Храбрость — вот что им необходимо для того, чтобы выжить, и храбрость они ценят больше всего. Они наблюдали, как мы пользуемся машинами, своим оружием, действующим на расстоянии, как мы слепы ночью, как большинство из нас беспомощны в лесу — и они посчитали, что у нас совсем нет храбрости. И поэтому они презирали нас и не считались с нами, думая, что мы лишены души и никогда не поймем их. Следовательно, мы являемся законной добычей, которой можно завладеть, применив хитрость или оружие, — Мануэль расправил плечи. Голос его загремел так, что я подскочил на стуле. — Когда же они увидели, как ужасен бывает человек, когда они поняли, насколько они слабее нас, мы в их глазах превратились из преследуемой добычи в равных им или даже высших существ.

Ван Рийн с шумом затянулся.

— Были еще какие-нибудь мнения? — спросил он.

— Нет, сэр, — ответил Пер. — Это наши основные точки зрения.

Ван Рийн загоготал.

— Ну что ж, располагайтесь посвободнее, фримены. Не вертитесь, как ангелы на конце иглы. Отдыхайте и пейте. Вы оба неправы.

— Прошу прощения, — прервал его Гарри, — но осмелюсь напомнить, что вы там не были.

— Нет, во плоти я там не был, — торговец шлепнул себя по пузу. — Здесь слишком много плоти. Но сегодня вечером я побывал на Каине, вернее, побывал там этот старый мозг. Он, конечно, порядком проржавел и пропитался алкоголем, но хранит в себе столько информации о Вселенной, сколько, может быть, и не стоит вся Вселенная. Теперь я вижу параллели: Ксаваду, Дуибар, Тамета, Разрушенные Земли… точной аналогии, конечно, не существует… однако я представил себе всю картину и понял смысл случившегося. Впрочем полной аналогии и не требуется. Вы дали мне столько ключей, что я смог решить проблему при помощи одной только логики.

Ван Рийн замолчал. Он явно ждал, что мы начнем его уговаривать рассказывать о своих выводах. Видя это, мы с Гарри принялись за свои напитки, а потом снова наполнили бокалы. Ван Рийн побагровел, тяжело вздохнул и, видимо, решив проявить свой характер в другой раз, рассмеялся.

— Ладно, вы выиграли, — сказал он. — Расскажу вам коротко и быстро, потому что скоро обед, если только кухня не провалилась ко всем чертям. Ключом всей проблемы для меня оказались лугалы. Вы называли их рабами, и в этом была ваша ошибка. Они не рабы, а домашние животные!

Пер выпрямился.

— Не может быть! — воскликнул он. — Я хочу сказать, что они говорят на обычном языке и…

— Да, да. Я даже готов предположить, что они знают высшую математику. И все же это только прирученные животные. Что такое раб? Человек, который вынужден волей или неволей исполнять то, что ему прикажет другой человек. Верно, Гарри? Гарри говорил, что он не смог бы доверять рабу, имеющему оружие в руках, и я с ним вполне согласен. Ибо человеческая история полна восстаниями рабов, бегством рабов, убийством рабами жестоких хозяев и так далее. Но зато вы, Гарри, доверяете своим дорогостоящим псам с их зубами! Когда ваш ребенок мал и мочится в пеленки, вы оставляете его одного в комнате с собакой в качестве охранника. Вот где разница. Раб может повиноваться, а может и не повиноваться… Перед собакой такая проблема не стоит. Ее гены запрещают ей поступать иначе.