Пол Андерсон - Война крылатых людей

— Вы слишком молоды, чтобы иметь какое-нибудь влияние, — пробормотала она.

— О, да, — скромно согласился Фолкейн, — но не совсем так. Я немного поблуждал по Галактике, кое-что видел и кое-чего добился. Но поговорим-ка лучше о вас.

Она решила, что местоимение произнесено во множественном числе, и прочла нечто вроде лекции.

У Анторана действительно были планеты, колонизированные краоканцами с Дзуа. Хотя колонисты были вынуждены отказаться от межзвездных полетов, но они все же продолжали поддерживать торговлю между планетами в течение тысячелетий и сохранили более высокий технологический уровень, чем на Венессе.

Около сорока лет назад Роберта Хорна с Новой Германии преследовал крейсер Лиги. Хорн предпринял хитрый маневр, чтобы сбить преследователей с толку, и пролетел так близко от Ангорана, что уловил идущее от него радиоизлучение. Позднее он вернулся для исследований и обнаружил планеты.

— Да, он был объявлен вне закона, — вызывающе сказала Ута. — Он был вождем восстания землевладельцев… и таким вождем, которого впоследствии не осмелились амнистировать.

Фолкейн смутно помнил кое-что об этом. Что-то, связанное с тайным заговором жителей Новой Германии, потомков первопоселенцев, которые хотели вернуть власть, отобранную у них после введения конституции. Да, и Лига была вовлечена в эту историю: республиканское правительство предлагало ей более выгодные: торговые условия, чем в свое время землевладельцы. Неудивительно, что девушка обвиняет Лигу во всевозможных грязных делах.

Он улыбнулся и вновь наполнил ее стакан.

— Я симпатизировал ему, — сказал он. — Видите ли, я — с Гермеса. Аристократия — моя любимая общественная система.

Глаза ее расширились.

— Вы благородного происхождения?

— Младший сын барона, — скромно сказал Фолкейн. Он не стал добавлять, что был отправлен для обучения на Землю, поскольку вел себя не совсем так, как подобает аристократу. — Вы заинтриговали меня. Продолжайте.

— В систему Анторана входит одна планета, которую краоканцы приспособили для жизни, однако для них она слишком далеко расположена от солнца и чересчур холодна. Но для людей она подходит. Это и есть мой мир, Неугейм.

«Гм, — подумал Фолкейн. — Это означает наличие, по крайней мере, еще одной планеты, подходящей по своим условиям для краоканцев: такой большой военный флот, который, как поклялся Белджагор, они ему продемонстрировали, не мог быть построен на скорую руку без достаточных ресурсов и населения. А это, в свою очередь, означает наличие большой звезды с широкой биотермальной зоной. Что абсурдно! Каждая звезда типа „Ф“ в этом районе посещалась кораблями Лиги; то же самое относится и к звездам типа „Ж“; и у них определенно не было обнаружено таких систем, как…»

— Мой отец тайно вернулся на Новую Германию, — сказала Ута Хорн. — Собрал добровольцев. В благодарность за помощь они получили от краоканцев планету Неугейм.

«Я совершенно уверен, что они в первую очередь мечтали о завоеваниях, — думал Фолкейн. — Да, я могу догадаться, откуда у краоканцев появилась идея возрождения фатерлянда. А если к этой идее добавить антилиговую пропаганду, то, естественно, возникает мысль о том, чтобы напасть первыми».

— Германские инженеры научили анторанитов строить корабли для полетов в гиперпространстве, — сказал он, — германские офицеры тренировали их экипажи, а германские тайные агенты собирали сведения о событиях за пределами системы. Черт побери, вы, должно быть, были очень заняты?

Она кивнула. Две порции напитка слегка изменили ее голос.

— Правда. Все второстепенно по сравнению с Крестовым походом. После него мы сможем и отдохнуть.

— А почему не сейчас? — спросил Фолкейн. — Зачем бороться с Лигой? Мы не возражаем против межзвездной экспансии краоканцев и ничего не имеем против любого социального строя, который вы установите на Неугейме.

— После всех вмешательств Лиги в прошлом?

— Ну, конечно, мы кое-что предпринимаем, когда затрагиваются наши интересы. Но, Ута, — он решил установить более фамильярные отношения, — Галасоциотехническая Лига не государство, и не правительство… Это всего лишь основанное на взаимной выгоде объединение межзвездных торговцев, которые друг к другу относятся гораздо подозрительнее, чем к кому-либо вне Лиги.

— Основа торговли — власть, — сказала она в ответ, цитируя Клаузевица. — Когда мы с нашими союзниками обезопасим этот район, возможно, тогда мы вновь позволим вам действовать в нем… на определенных условиях. Иначе вы легко сумеете навязать нам свою волю, если окажется, что наши интересы не совпадают…

— Лига не позволит этого, — предупредил он.

— Я думаю, Лиге лучше смириться, — возразила она.

— Мы уже здесь, в этом районе, мы контролируем все линии коммуникаций. И в любом месте можем ударить из Космоса… Военный флот Лиги вынужден будет преодолеть много парсеков. Он обнаружит только, что его базы разрушены. А вот где наш дом, по-прежнему не будет известно!

Фолкейн торопливо пошел на понятую, он совсем не хотел разжигать ее гнев.

— У вас, несомненно, подавляющее преимущество, — сказал он. — Лига, конечно, сможет выставить гораздо большие силы, чем у вас, — вы, надеюсь, понимаете это, — но Лига может и решить, что цена победы будет слишком высокой и расходы превысят возможную прибыль.

— Так рассчитывал и мой отец перед своей смертью. Торговцы, живущие только ради денег, могут смириться. Люди благородного происхождения иные — они живут ради идеи, а не ради денег.

«Хотел бы я, — подумал Фолкейн, — чтобы ты высунула свой хорошенький носик из своего маленького королевства и посмотрела бы, как вынуждены трудиться аристократы», — но вслух сказал:

— Что ж, Ута, я с вами согласен. Вспомните, я ведь не только торговец, но и дворянин. Однако психология человека не так проста. Пэр может стать политиком со всем тем, что из этого следует. А торговец может оказаться идеалистом.

— Что? — она изумленно взглянула на него. — Как это?

— Неужели вы думаете, что мы работаем только ради денег? Если бы это было нашей единственной целью, мы бы сидели у себя дома, в безопасности. Нет, нас влекут приключения, новые горизонты, борьба жизни с неодушевленной природой — самой Вселенной, величайшим противником всех нас.

Она нахмурилась, потом смягчилась.

— Я не совсем вас понимаю.

— Разрешите, я приведу несколько примеров.

Обед был сервирован в башенке на крыше, откуда было видно все вокруг. Ночью Венесса была прекрасна. На небе сияли две луны, маленькие и быстрые, превращавшие планету в фантазию из тусклого серебра и движущихся теней. Озеро сверкало, туземный город был похож на огромный цветок. Небо над головой было усеяно звездами, среди которых королевским бриллиантом выделялась Бета Центавра, ее сияние соперничало со светом лун.