Станислав Михайлов - Жемчужина

Мне определенно не хватало информации. А в голове снова заговорило. Как же не вовремя!

«Ксената, это Пол. Ты должен вспомнить. Хозяева островов, плавучий остров, Лиен…»

Опять эти имена. Какая Пол? Какая Лиен?

«Я — Пол, — сквозь волнение, явно различимое в голосе, пробился смешок. — Я — мужчина. Можешь звать меня Пола, если тебе так легче. Лиен — из ваших, она женщина, марсианка, то есть, тьфу, с Жемчужины, из твоего…»

Голос пропал.

В гроте появился свет. Они снова зажгли факелы, на этот раз штук пять. В пляшущем оранжевом свете морды морских чудовищ на колоннах, казалось, ожили, и не предвещали ничего доброго. Кто-то застонал. Нестерпимо пахло горелой плотью.

— Шаргу и Мерту завалил, — резкий мужской голос отпустил новое смачное ругательство на восточном торговом и пнул темную кучу у своих ног. Куча всхлипнула. Я понял, что это Трана. Жив, значит. — Томарте руку отжог по плечо, отползень чешуйчатый…

Новым стоном Трана встретил новый пинок.

— Томарта, идти можешь? — первый голос, вероятно, предводителя.

Тишина была ему ответом.

— Посмотри его…

— Уй-ли-ли, да тут не только руку… Он в отрубе…

— Дай, гляну, — предводитель шагнул в сторону и скрылся за камнем. Раздался короткий хруст и вскрик: — А что?! Бросить подыхать?! Не жилец.

Добивают безнадежных раненых, как попавшийся зверь откусывает хвост или защемленную лапу, так и эти бандиты… да, пожалуй, бандиты… Только за ними-то никто не гонится, они — хозяева здесь… Или нет?

Мимо моего лица проковыляли, прихрамывая, две изрядно опухшие ноги. Сзади раздался топот, стон, проклятья…

— А у тебя что?! — главарь банды хмуро взглянул куда-то надо мной.

— Ребро сломал, что ли… Дойду. Об стену приложился.

— Га-га-га, сам приложился, — донеслось с другого конца грота.

— А у меня нога… Ща костыль прилажу… Да могу идти, могу же!

Главарь перешагнул через меня и, видимо, осмотрел пострадавшего.

— Ну, гляди, не отставай.

Поддел мой бок носком ступни, и я очутился на спине.

Коротко оглядел меня, хмыкнул. Ухватил здоровенными ручищами за плечи и посадил, прислонив к холодной шершавой стене. Бросил в сторону:

— Хе, плотояды мои, а этот-то самый смирный оказался. Оба-на… Святоша…

И дыхнул прямо в лицо. Впрочем, сквозь вонь жженого тела, пропитавшую воздух, такая мелочь, как запах из гнилого рта, пробиться уже не могла.

Дыхнул и произнес:

— Слышь, ты, гниденыш. Будешь спокойный, будут целы зубы и кости. Усек?

Сзади снова раздался топот. Предводитель распрямился и повернулся. В свете факелов появились три бандита, все трое тяжело дышали.

— Ушел, — сквозь хрип пробормотал передний.

Предводитель медленно подошел к ним и смачно, наотмашь врезал каждому по физиономии. Двое не устояли на ногах. Тот, который устоял, получил дополнительный удар в живот и тоже сполз на пол, хватая ртом воздух.

— Ладно. Пусть бегает. Скажем, были двое. Все поняли, что скажем?

Все, кто слышали и могли говорить, дружно замычали что-то одобрительное.

— А эти? Они же заложат… — несмело усомнился кто-то из дальнего угла грота.

— Эти? — главарь окинул нас с Траной свирепым взглядом. — Эти…

Похоже, такая мысль сразу не пришла ему в голову, и теперь он закипал.

— Прикончить бы их… — прорычал он. — Да нельзя. Ладно. Скажем, что есть. Третий удрал. Пусть платят за двоих. А цену поднимем, у нас вон два… Три трупака и раненые. «Непыльная работенка», тьфу… — И он снова выругался, да так заковыристо, что я и при желании не смог бы перевести все возможные оттенки смыслов.

Они поставили Трану на ноги, осмотрели его. Тот опять громко застонал. Похоже, у него повреждена рука, висит тряпкой. Но ноги целы. В рот ему запихали тряпку. Мне тоже, хотя понятия не имею, какой в ней смысл: вздумай мы кричать, кто услышит?

И нас погнали по пещерам. Трана прихрамывал и охал, поддерживая вторую руку — здоровой. На него прикрикивали, пинали, но быстрее идти он не мог. Впрочем, не похоже, что бандиты как-то особенно торопились: даже поджидали отстающего, ковылявшего на костыле. А еще они забрали с собой мертвых. Не поленились и кое-как вытерли кровь на камнях, хотя и крови-то было немного, так, кто-то, похоже, порезался в темноте. Попробовали стереть следы со стен: факельную копоть кой-как размазали, но от выжигателя стены слегка оплавились, этого скрыть не вышло. Ну, еще бы им не оплавиться, жар на ярком конце огнелуча создается колоссальный.

То есть улик осталось — хоть отбавляй, но если просто идти по пещере, да еще и с таким же освещением, можно легко проскочить мимо, не заметив. Заметание следов, пожалуй, не было привычным делом для этой банды. Что-то во всем, что наблюдал, выглядело не совсем так, как должно было бы… Как-то странновато…

— Давай, шагай! — и пинок пониже спины. Я слишком задумался.

Мы шли не так, чтобы очень долго, но много петляли. Наконец, добрались до стоянки. В большой пещере, оборудованной очагом из стащенных в кольцо камней, валялись раскиданные по полу вещи и лежаки. У стены — куча припасов, какие-то мешки, бурдюки, связки соленой рыбы, вяленых водорослей… Чуть в стороне — неколотые горючие камни для костра, темные и маслянистые, влажно мерцающие в огне факелов. Почему-то только орехи даранника, по форме и размеру напоминающие небольшие, но толстые колеса, были сложены более-менее аккуратно, стопками.

Запаслись как на длительную осаду.

Не похоже, чтобы здесь жили давно: с такой небрежностью к чистоте следы от измельчения горючих камней должны запачкать добрую треть пещеры или хотя бы дорогу от дровницы до очага. Но виднелась лишь жиденькая цепочка и небольшой круг пыли и осколков у самой груды камней. Там же, кстати, валялся и молот.

Значит, не раньше, чем в прошлый тридень заявились сюда эти бравые парни. А вот пробыть тут готовы долго. Едва ли собираются нас убивать. Будут ждать кого-то? Набивать цену и торговаться? Очевидно, что наше похищение кем-то заказано. Кому же мы так нужны? Откуда они, вообще, о нас знают? Если бы не выжигатель, я бы решил, что охотятся за мной. Но, возможно, я попал в плен просто за компанию с Траной?

На искусанном временем потолке пещеры плясали тени и блики от жаркого темно-красного огня, пощелкивающего в каменном очаге.

Эти люди, как и положено настоящим дикарям, ели жидкую пищу, раздавая ее в несъедобных открытых чашках. Наверняка грязных, но не в нашем положении выбирать. Что-то, сваренное из сушеного мяса, водорослей и плодов гроздевой тыквы. И мясо и овощи, конечно, жесткие и пересоленные, а воды слишком много, но, стыдно признать, для моего урчащего живота это была трапеза мечты.

Один широкий лежак на двоих, большая лохань с водой и пустая чашка для зачерпывания ожидали нас с Траной в ярко освещенном углу пещеры. Прямо над нами зажгли два факела: наверное, чтобы удобнее было следить. Обратно затыкать рты не стали, но кто-нибудь постоянно приглядывал, не пришла ли нам в голову мысль попытаться перегрызть ремни или начать шептаться.