Владимир Баграмов - Страна убитых птиц

— Интересно, если я отобью в Центр, что ваши волкодавы у меня на хвосте повисли, наш Председатель КПК вашему Лысому уши не открутит? — задумчиво поинтересовался Матвеев.

Распря была в Центре, была и на местах. Оба ведомства не упускали случая насолить друг другу, особенно изощрялись в президентском Надзоре. Матвеев терпеть не мог представителя Надзора Области, лысого, очкастого и лопоухого Фрумкина, тот отвечал ему тем же. Были мелкие стычки, когда приходилось пользоваться агентами или информационными каналами всесильного Надзора, но чтобы вот так нагло вели наблюдение за майором Комитета Порядка и Контроля?

Матвеев за глаза звал представителя Надзора Области Лысым; не раз на совещаниях у Первого «оговаривался», чрезвычайно довольный малиновыми ушами старичка и его кривой улыбкой.

— Сверчок! — домогался Матвеев. — Я не проколюсь, не бойся. Ну, какого дьявола вы влезли в это дело-то? Своих забот мало? Один придурок откачал бабу, про которую решили, что она волей Божию помре, другие придурки раззвонили по свету! Народ перебаламутили, эти сволочи из «Движения» про конец света загалдели, поди, забастовки планируют. А ваше-то какое дело? Отловим мы десяток-другой саботажников, посадим. Завтра еще кого-нибудь Шнейдер поганый живым в морг сунет. Ну и что? Чего вы засуетились-то?

— Она мертвая была, Пижон, — громила повернул к Матвееву неожиданно серьезное лицо.

— Да с чего вы взяли-то? — возмутился Матвеев.

— Говорю тебе, третьи сутки раскапываем… Два спеца из Центра тут, так вот, они заявляют, что не могла она с таким мотором выжить тогда, понял? — громила постучал себя пальцем по сердцу.

Матвеев сосредоточенно смотрел на мелькающие за окнами огоньки тоннеля.

— Так-то, Пижон. Слышь? — громила чуть понизил голос. — Ты про Джу Найдис слышал?

Матвеев кивнул. Еще бы! Джу Найдис… Тридцатипятилетняя экстрасенс, личный пророк и оракул Президента. Откуда взялась эта женщина — загадка! Но легенды вокруг ее имени, но небылицы, что плетут о ее способностях и возможностях!..

— Эта Найдис напророчила нашему старику, что именно в этом месяце, именно в Ясногорске появится какой-то гад с чудесами! И нашего старика под зад коленом, понял?

Над ухом Матвеева раздался еле слышный щелчок, скорее не щелчок, а намек на него, но он услышал. Повернув голову, внимательно рассмотрел пластиковую плиту, одну из многих, какими был обшит пневмовагон изнутри. И ничего особенного.

— Старик взбесился, он этой Джу, как Богу, верит. Столько лет на престоле, а тут — под зад коленом…

Бац! Крепкая ладонь Льва Матвеева запечатала Сверчку рот. Тот на секунду опешил, затем его рука намертво охватила запястье руки Матвеева. Но тот остановил его взглядом, Сверчок замер. Матвеев показал пальцем на панель, тихо прищелкнул языком, кивнул. Громила мгновенно сообразил, широкое лицо его подернулось бледной синевой.

На платформе их встретили.

Двое широких, как шкафы, с ходу завернули Сверчку руки за спину, увели в противоположную от той, куда пошел Матвеев, сторону.

Через десять минут Матвеев сидел в кабинете начальника городского Управления КПК.

В коридоре Управления грохотали сапоги. В три шеренги строился только что прибывший вместе с Матвеевым отряд «спецназа». Матвеев с горечью думал, что Сверчок прав — не нужны были ни его, Матвеева, распорядительность и умение, ни дальновидность и хватка Первого секретаря Обкома объединенных партий, дело заворачивалось помимо них.

Когда он проходил по коридору, направляясь в кабинет начальника Управления Комитета города, он уже понял, что другие силы вступили на арену событий. Это были не его ребята отряда «спецназа», их он знал поименно. Другие, все как на подбор двухметровые мордовороты с быстрыми глазами, неулыбчивые, молчаливые парни. Это была команда Центра.

Судя по четкости и особой таинственности, ходом операции руководил сам Президент.

Иу вырезал кусок сочного, истекающего красным мяса, горделиво приосанившись, подал его Сине.

Два дня томилось прикопанное и политое водой Дикой речки мясо.

На рассвете третьего дня они устроили себе праздник. Иу даже сходил к дальнему краю СВАЛКИ, чтобы из одному ему известной трубы нацедить ведро пьянящей жидкости. Он давно обнаружил течь в этой трубе, идущей неизвестно откуда, наверное, с того большого белого дома, что виден в хорошую погоду на холме. Жидкость едва капала, щель была совсем крохотная, но Иу был терпелив. С клинком в одной руке и с ведром в другой он добрался до дома, ежесекундно ожидая нападения проклятых хайду. Они, эти злобные собаки, совсем не боялись народа хау днем, нападали дерзко и в открытую. Объяснялось это тем, что ядовитые испарения СВАЛКИ вытравили ночное зрение собак и они из ночных хищников превратились в дневных.

— Хай, Сина! — добела отмытый пластмассовый стаканчик в грязных руках Иу качнулся в знак приветствия. — Мы не умерли!

— Ты не умер, Иу! — хихикнула Сина. — Ты сильный, как Дьял!

— Да, я сильный, как Дьял, я могу убить хайду.

Иу готовился перечислить все, что он может во славу Сины, но тут появился ОН!..

Это было подобно грому холодного декабря. Тому грому, что оглушает в мгновение ока, от которого из ушей течет кровь и замирает в груди. Грому, сопровождаемому ослепительной молнией, настолько яркой, что в сравнении с ней, невероятной, даже рассматриваемое в упор, редкое на СВАЛКЕ солнце кажется бледным светлячком-гнилушкой.

Он вышел из-за кургана консервных банок, прошел разделявшие их пять шагов и тихо присел рядом на перевернутый бак. Он был грязный, худой, заросший всклокоченным волосом, с провалившимися глазами, в которых сквозило или безумие, или страх. А еще он хромал, сильно припадая на правую сторону.

— Я пришел.

Лицо его исказилось, он словно хотел добавить что-то еще, но только всхлипнул и повалился навзничь, широко раскинув руки.

Великая минута молчания повисла над СВАЛКОЙ.

— Красивый! — громко шепнула бледная до синевы Сина и перевела взгляд на Иу. — Зови Дьяла! Скорее!

Немного пришедший в себя Иу покачал головой. Лысый череп его покрылся мелкими бисеринками пота.

— Дьяла нельзя. Дьял съест, Дьял все ест.

— Красивый! — завизжала Сина, указывая пальцем на лежащего неподвижно. — Он достанет то, что ДЕЛАЕТ ПОКОЙ, и мы умрем, Иу!

Она визжала, дергаясь всем телом, тыкала в лежащего пальцем и пыталась бежать, но ноги ее не слушались, они словно приросли к тому месту, где она стояла.

Иу протянул длинную цепкую руку, сгреб Сину за волосы и швырнул в сторону. Сина крутнулась волчком, упала, смотрела снизу затравленно и дико.