Анна Богданец - Клуб любителей фантастики, 2004

Костер, издали похожий на крупную низкую звезду, неровно горел во мраке южной ночи. Всполохи его пламени, пригибаемого к земле горячим степным ветром, изредка выхватывали из темноты то закопченный котелок с остывшим уже чаем, то округлый силуэт прочной горной палатки, то корявые сухие ветки росшего неподалеку кустарника.

У костра коротали ночь двое. Один сидел, откинувшись спиной на прислоненный к одинокому дубу рюкзак. Борясь со сном, он изредка вскидывал упадавшую на грудь голову и напряженно всматривался куда-то в звездную сыпь небосвода. Рядом на расстеленной плащ-палатке лежал второй. Спал он очень чутко, от любого подозрительного шороха открывая глаза и напрягаясь, — выработанная в армии привычка не оставляла его даже по прошествии нескольких лет.

В ночной степи под мерцающим сиянием звезд и галактик они казались сейчас единственными живыми существами во всем окружающем пространстве.

Альтаир приходил сюда уже в пятый раз. Пятый отпуск подряд проводил он в этих краях, в одном из самых загадочных мест огромной страны, а может быть, и всего континента. Ореол загадочности витал здесь везде. Над белеющими среди низких трав бараньими черепами, под которыми порой прятались от палящего солнца серые степные гадюки. Над руинами деревень, когда-то поспешно оставленных жителями по не понятной никому причине. Над обожженными многочисленными шаровыми молниями ветвями деревьев, покрывавших склон одной из сопок. Над обвалившимися входами в древние подземелья, построенные невесть когда неведомо какой цивилизацией. Наконец, над этим полем, где уже много раз местные жители наблюдали неизвестные летательные аппараты. И не только в небе…

Места трех предыдущих посадок можно было обнаружить без труда — на фоне распаханной и уже успевшей прорасти пшеницей степи четко выделялись заросшие густым кустарником треугольные участки. Их не смогли обработать уже в первую пахоту — моторы тракторов глохли при приближении к ним, трактористы жаловались на неприятную тяжесть во всем теле, а у некоторых сбоило сердце. И с тех пор каждую весну колхозные «Кировцы» обходили эти треугольники стороной — селяне не рисковали связываться с явлением, природа которого была неизвестна, пожалуй, никому на планете.

Модные в столице разговоры о «неопознанных объектах» и «аномальных зонах» здесь были полностью лишены всякой сенсационности — местные жители просто знали, что ЭТО существует. Здесь, рядом, по соседству с ними. Несколько любительских экспедиций ясности не внесли — не обладая подробной, достоверной информацией, основываясь на своих личных взглядах на картину мира, их участники выдвигали несметное количество версий, соревновавшихся между собой в нелепости и противоречивших одна другой. Наверное, так же первобытные люди пытались объяснить, отчего сверкает молния и грохочет гром.

Единодушие наблюдалось лишь в одном — в предположении, что мощные двигательные установки чужого звездолета оставили после его визита какие-то вторичные поля, влияющие на нервную деятельность человека и даже сбивавшие зажигание в двигателях внутреннего сгорания. И, возможно, поэтому капитаны галактических каравелл выбирали для посадки именно тот участок степи — наиболее удаленный от расположенного рядом Города и всех окрестных поселков, лежащий в стороне даже от проезжих грунтовых дорог.

Альтаир бывал здесь ранее в составе таких экспедиций. На сей раз он пришел сюда только с одним своим другом. Не желал собирать большое число людей, разноголосица чьих мнений могла помешать в самый ответственный момент. Давняя мысль не давала ему покоя. И, приезжая сюда, он надеялся либо подтвердить ее, либо опровергнуть.

Было еще одно обстоятельство, которое так или иначе оставляло свой след в восприятии наблюдавшихся явлений. За степью находился Город, а в нем — Объект, возведенный еще во времена Державы. Когда-то само его существование было покрыто мраком секретности. Ныне о нем знали все — времена изменились.

Держава разрушилась, вернее, ей помогли разрушиться несколько лет назад. Сотни подобных объектов тогда просто прекратили свое существование. А этот, на удивление окрестным обывателям, продолжал работу — проектировал, строил, испытывал, вел научные исследования. И подходы к нему с земли по-прежнему охранял спецназ, а с воздуха — истребители. Воттолько служил он теперь совсем другой стране.

Многие связывали явления, происходившие в степи, именно с деятельностью Объекта. Альтаир всегда выслушивал подобные версии с неизменной улыбкой. Как могли люди, вроде бы умные, серьезные с виду, не понимать, что, обладай Держава в свое время подобной техникой, — большинство конфликтов второй половины ушедшего века, а возможно, и само великое холодное противостояние завершилось бы совсем по-другому? Нет, Объект здесь ни при чем.

С такой же усмешкой встречал Альтаир и многочисленные рассказы об инопланетных страшилищах, которые похищали людей, насильно вживляли им различные имплантанты, забирали сперму якобы для улучшения своего генофонда и пророчили разнообразные напасти, если планета не обретет веру в «истинного бога» или не сделает что-нибудь еще. Впрочем, появлению подобных мыслей сейчас удивляться не приходилось: потеряв за несколько лет наступившего безвременья веру в себя, да и саму цель своей жизни, люди теперь ожидали от окружающего мира только агрессивных проявлений.

Но корабли прилетали. И — он был уверен в этом — управлялись разумными существами. Существами, гораздо более близкими современным людям, чем те сейчас могли себе представить. И в то же время — безмерно далекими. Причем отдаленность эта измерялась не только парсеками и веками.

Альтаир снова вспомнил три основные посылки учения о Разуме, сформулированные несколько десятилетий назад великим писателем, мыслителем и ученым Державы в созданных им фантастических романах.

Первая посылка говорила о множественности обитаемых миров во Вселенной. Когда-то она подвергалась сильнейшей критике со стороны ортодоксов. Сейчас с этим уже мало кто спорил.

Суть второй заключалась в том, что процесс эволюции жизни на разных планетах, в разных природных условиях может идти разными путями. И потому жизнь эта возможна в самых причудливых формах, в том виде, в каком они не противоречат законам физики. Но существо РАЗУМНОЕ, вершина эволюции, в силу тех же законов обязательно будет иметь наиболее энергетически выгодную, совершенную и целесообразную для такого существа форму — гуманоидальную. Это положение признавалось в качестве гипотезы, однако однозначно доказать либо опровергнуть ее пока возможным не представлялось.