Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 18

— Снежная лавина. Смела все семейство Йеввл и — о Господи! — гробницу, гордость истории клана, — это все равно как если бы с земли был сметен Иерусалим!

Она яростно ударила кулаком по кронштейну, на котором была укреплена полка:

— Я должна была это предвидеть, но… ведь никакого опыта! Я с Дейана — а там, знаете, всегда тепло, сухо, никакого снега; я ведь всего лишь гость на этой планете, на Терре! — Губы ее растянулись, чуть раскосые глаза смежались. — Как же я не подумала! Такой толстый снеговой покров и вдобавок еще семикратная, по сравнению с терранской, сила тяжести! — О Йеввл, Йеввл! Как я виновата перед тобой!

— Да, это ужасно, — сказал Полевой. И добавил, помолчав: — А сама ваша подопечная? Она жива?

Абрамс кивнула в ответ:

— Да. Но ей не на чем вернуться назад, и у нее нет ни пристанища, ни продуктов, ни инструментов — ничего, только то, что на ней; и, без сомнения, на сотни километров вокруг ни одной живой души!

— Что ж, надо послать за ней вездеход. Он ведь сможет ориентироваться по ее передатчику, правда? — Полевой был новичок здесь.

— Да, конечно. Впрочем, не совсем так. Все очень непросто. Вы не представляете, что делает горе с существом из племени рамнуан. Горе способно привести его в неистовство. — Абрамс говорила отрывистыми фразами. — Понять это — значило бы решить проблему, с которой сталкивается каждое общество на планете. Возможно, именно из-за подобного склада характера у них никогда не было войн. Множество частных стычек — да, но никаких войн, никаких армий. А потому у них не может быть такой формулы, как: «солдат, потерявший в бою друга, в ярости набросится на первого встречного». — Короткий смешок. — Плохо, что у нас другие обычаи. Иначе мы не запутались бы, как в паутине, в собственной Империи, Терре, — вы не думаете? — Она со злостью загасила сигарету и тут же зажгла новую. — Мы поедем на поиски Йеввл, когда ее горе притупится, — если она дотянет до этого момента. Может быть, сегодня после полудня. (То есть через несколько дней по общепринятому времени.) А пока что мне предстоит предпринять кое-какие шаги в отношении нашей гнусной Империи.

Шокированный Полевой мог только промолвить:

— Простите?

Абрамс тяжело опустилась на стул. Отвернулась от него и вновь включила видеоэкран. Открылась широкая панорама местности. Справа текла к морю река Кийонг. Она двигалась быстрее, чем любая река Терры или Дейана в русле, расположенном на том же уровне. Неожиданно выступающие из реки скалы сверкали над водой, серо-зеленые в отблесках ледникового дна. Радиоволны разносили под давлением свыше тридцати бар гулкие звуки медленных мелодий. За рекой виднелся лес: низкорослые тонкие деревца, слабые ветви, обремененные тяжелой листвой, похожие на парашюты в окружении желтоватых кустарников.

Слева, на востоке, постепенно светало. Серовато-коричневые ручейки струились в некотором отдалении от горизонта. Однообразие степи нарушали редкие деревья и тростники. Кое-где вздымались голубоватые холмики. На небе собирались причудливо плоские облака. Медленно брело стадо под присмотром туземца на онсаре. В воздухе вилась мошкара… А ведь когда Абрамс появилась здесь впервые, в этих местах кипела жизнь!

Рассыпала свой янтарный свет Нику, которая казалась отсюда не меньше двух третьих Сола, видимого с Терры. На западе в глубине небосвода бледно мерцала луна Дирис. Она взойдет, когда долгий день на Рамну сменится ночью.

— Впереди новый ледниковый период, — пробормотала Абрамс. — Проклятие этого мира. А ведь в нашей власти было предотвратить его, как и многое другое в том же роде. И тогда, какая бы участь ни ожидала нас и нашу Империю, о нас вспоминали бы как о спасителях миллионы лет. Но герцог не желает и слышать об этом. И вот — семья Йеввл мертва.

— Но ведь, — осмелился вставить Полевой, — у нее, кажется, двое детей, уже взрослых, женатых?

— Да. И у них свои дети, которые тоже могут пасть жертвой того, что надвигается с севера, — сказала Абрамс. — А сейчас она потеряла мужа, двоих детей-подростков и последнего в ее жизни младенца. Ее клан лишился своего Иерусалима, а этого нельзя было допустить. — Вены у нее на шее напряглись. — Трагедии можно было избежать. Но Великий герцог Гермесский не прислушался к моим словам.

Помолчав немного, она выпрямилась, повернулась к нему спиной и спокойно произнесла:

— Ну, теперь с ним покончено. То, что случилось, стало последней каплей. Иван, очень скоро я уеду. Оставлю Терру навсегда и обращусь за помощью к самой высшей власти.

Полевой задохнулся от волнения:

— К императору?

Улыбнувшись улыбкой висельника, она ответила:

— Нет, едва ли к нему. По крайней мере, сначала не к нему. А… Вы случайно никогда не слышали об адмирале Доминике Флэндри?

Сначала ей нужно было побывать в системе Майи, расположенной на расстоянии девятнадцати световых лет отсюда; это путешествие в маленьком тесном звездоходе, принадлежащем компании «Исследовательский фонд Рамну», займет четыре условных дня. Пожелав ей удачи на гермесском космодроме Уильямс, пилот направился в Звездопад поискать чего-нибудь съестного для дома. Бэннер тоже устремилась в главный город планеты, только с более серьезной целью. Ей нужна была защита, причем отнюдь не от сурового климата.

План действий был очень напряженный, но выполнимый. Через пятьдесят часов к Солу отправляется лайнер «Королева Аполло». Стен Рунеберг, которому она заранее написала, купил для нее билет на лайнер. Но так как она прибыла из нецивилизованного мира, где биохимия по существу на уровне терранской, ей, чтобы подтвердить свой медицинский сертификат, необходимо пройти обследование. Это было довольно нелепое правило: даже если бы она побывала на Рамну без защитной верхней одежды, все равно ни один микроб и на минуту бы не задержался у нее в крови; но терранские бюрократы были непреклонны, если только речь не шла о титулованной особе или о высоком должностном лице. Столь же абсурдна, подумала она, идея полного обновления своего гардероба: Флэндри абсолютно все равно, как она будет выглядеть. Другим, однако, это может быть небезразлично, а миссия ее достаточно трудна, чтобы испытывать еще и психологический дискомфорт!

Поэтому, остановившись в городской квартире Рунеберга, она на следующее утро отправилась по делам и вернулась только после захода солнца.

— Ты, должно быть, совсем измучилась, милочка, — сказал хозяин. — Как насчет того, чтобы выпить перед обедом?

Милочка — это ласковое обращение, принятое на Гермесе, для них обоих имело особый смысл еще с той поры, когда он работал в промышленности на Рамну и они умудрялись выкраивать каждую свободную минуту, чтобы предаться любви. Эта длившаяся три года связь прервалась пять лет назад, когда его неизвестно почему заменили Нигелем Бродериком. Впрочем, пылкой страстью это никогда не было. Теперь он женат, и все ограничивалось дружеской улыбкой или взглядом в его гостеприимном доме; да ничего другого и не хотелось. Тем не менее воспоминания причиняли боль.