Григорий Тёмкин - Звёздный егерь

— А теперь, сопоставив оба происшествия, ты считаешь…

— …Что барракуду держала та же сила. Откуда это силовое поле берётся, станет ясно, когда полностью расшифруют плёнки, однако в его существовании я почти не сомневаюсь. Более того, предполагаю… — Игорь сделал паузу, будто раздумывая, поделиться ли ещё одним невероятным выводом, — мне кажется, что поле это генерируют кораллы.

— Ну, знаешь… — с уважением протянул Чекерс, отдавая должное столь смелой фантазии. Гнев, переполнявший его минуту назад, исчез, сменившись чисто человеческой любознательностью. — И как, по-твоему, они его генерируют? И зачем?

— Трудно сказать. Возможно, они таким образом охотятся. Или защищаются. Ведь, собственно, что такое кораллы: примитивные кишечнополостные, класс, в который, кроме собственно кораллов, входят ещё морские анемоны и медузы. Вообще этот класс весьма представителен — в нём более шести тысяч видов, но мало кто образует такие обширные колонии, как мадрепоровые кораллы, или рифовые строители. Всю свою короткую жизнь они занимаются лишь тем, что спешно пристраивают к родительскому дому собственный известковый мезонинчик, чтобы успеть дать потомство — а размножаются они неполным почкованием — прежде, чем их настигает естественная или насильственная смерть. Конечно, чего ты смеёшься? — кивнул Игорь Наде, не удержавшейся от улыбки при слове «насильственная». — Думаешь, их скорлупа надёжная защита? Да существует множество рыб, которые запросто грызут их, как семечки. А морские черви, а губки. Никогда не попадались вам кораллы с аккуратно просверленными дырочками, потерявшие свой цвет? Их работа.

— Так что жизнь не сладкая, — заметила Надя.

— Вот именно. И кораллы, естественно, как могут защищаются. Пассивно, замуровывая себя в известковую трубку. И активно: у полипов есть клетки, которые вырабатывают весьма эффективное оружие — нематоцисты, такие длинные, свёрнутые пружинкой жгутики, которые выстреливаются, обхватывают противника или жертву и впрыскивают яд.

— Знаю! — вспомнила Надя. — Однажды в Мексиканском заливе я прислонилась к такому. Местные ребята рассказывали, что «ядовитые» кораллы чуть светлее обычных, розовых, а я не верила, думала, нарочно пугают. Так потом целую неделю у меня бок был как ошпаренный, даже кожа слезала.

— Вот видишь… Всем надо уметь обороняться. И как знать, какой способ обороны выработали в процессе эволюции здешние кораллы? Может быть, именно силовое поле — для крупной колонии оно, наверное, идеальный способ коллективной защиты. А наши агрессивные действия — вон мы их сколько накрошили, оглядитесь — могли вызвать оборонительную реакцию. Даже необязательно действия. Просто наши размеры, объём биомассы, могли показаться кораллам опасными…

— А это объясняет, почему кораллы «схватили» барракуду! — подхватила Надя. Гипотеза Игоря уже покорила её своей достаточно убедительной логикой и романтичностью — чего-то подобного она втайне и ждала от своей первой экспедиции на неисследованную планету. — У барракуды биомасса почти такая же, как у человека. И потому же в своё время они «схватили» и тебя!

— Может быть, и так, — согласился Игорь. — Но я не исключаю и другой вариант.

— Какой? — нетерпеливо спросила Надя.

— Вспомни. Там, у камня, мы стояли рядом, и вдвоём с тобой обладали явно большей биомассой, мешали барракуде. А значит, по этой теории, представляли для кораллов и большую опасность. Однако кораллы сжали не нас, а барракуду. Причём в самый критический для нас момент, когда она была совсем близко. Такая избирательность в объектах и во времени… Конечно, возможно, что кораллы рефлекторно защищали себя от барракуды, но… — Игорь сделал паузу, чтобы собраться с духом и высказать мысль, ещё час назад казавшуюся невероятной, но сейчас, в процессе разговора, окрепшую настолько, что он не смог промолчать. — …Но возможно, что они и сознательно спасали нас от неё!

Наступила тишина. У Нади округлились глаза, превратившись в два блестящих удивлённых блюдечка. Роберт сразу посерьёзнел. Он почувствовал пилотским чутьём, что предположения, высказанные экологом, повлекут за собой решения, по важности чрезвычайные. Не только для большой науки, а может быть, и вовсе не для неё. А для их маленькой научной экспедиции в целом. Чекерс тряхнул головой, отгоняя непонятное беспокойство.

— Гипотеза заманчивая, — сказал он, — и даже стройная. Но авантюрная, в твоём духе, Игорь. Впрочем, я не учёный, мне трудно судить. Если ты вдруг окажешься прав, Игорь, то ты открыл такое… Кайобланко станет самой известной после Земли планетой. А ты на правах первооткрывателя сможешь бывать тут, когда захочешь. Или возглавишь экологический центр. А может быть, и войдёшь в комиссию по Контакту… — Роберт остановился, заметив, что его уводит не туда, — с чего это он принялся разрисовывать Краснову перспективы? Неужели подсознательно для того, чтобы перехватить инициативу, увести эколога в сторону и не дать разговору дойти до той точки, откуда вернуться уже будет невозможно? Пилот кашлянул, чтобы скрыть замешательство, и продолжил уже в своей обычной, чёткой, суховатой манере: — Но это потом. Через год или чуть раньше. В общем, жизнь покажет. А нам надо трогаться. Надеюсь, ты не потребуешь, Игорь, задержаться ещё. Что мы сумеем тут сделать нашими силами? Только время тянуть.

— Ты прав, Боб, — сказал Игорь. — Сюда нужно полновесную научную экспедицию, целевую, специализированную, чтобы всё досконально выяснить и проверить. И ты прав, что нам пора трогаться — необходимо, не теряя времени, доставить домой информацию. Может быть, даже не залетая на Кайонегро. Но.

— Что «но»? Что ты всё недоговариваешь? «Может быть.», «вдруг.», «но.». Выкладывай, о чём думаешь.

— Скажи мне ещё раз, Боб: мы в состоянии подняться, хотя бы до поверхности, на вертолётной тяге?

— Ты же знаешь, что пропеллеры искорёжены и их не исправить. А запасные в прицепе. Стартовать надо только на ионной тяге.

— А-а-ах! — даже не вскрикнула, выдохнула сдавленно Надя и зажала рот ладонями. Потом отняла руки от лица и прошептала: — А кораллы! Как же кораллы! Мы же… их… УБЬЁМ!!!

На пороге появился хозяин дома, главный эколог планеты, руководящий научным штатом из пяти человек. Эколога отличали вызывающая молодость, красная клетчатая ковбойка и весёлые задиристые серые глаза. Таким, по крайней мере, Игорь был в первый день их знакомства на Анторге, таким знала Надя своего начальника и друга. Но разве только экология объединяет их с Игорем? Нет! Их связывает — причём всё крепче — что-то ещё, и что «что-то» уже начало проявляться в этой экспедиции.

«Что же с нами будет?» — подумала Надя и растёрла по щекам слезы. Что теперь будет, когда они сами поставили себя перед жуткой проблемой «мы или они»? Не взлетать? Запаса автономии хватит на несколько месяцев. Пусть даже полгода. А потом что? Всё тот же выбор: остаться под водой навсегда, похоронить себя заживо — или взлететь и в пламени реактивных дюз спалить колонию кораллов. А может, не кораллов? Неужели Игорь прав, они столкнулись с коллективным интеллектом? Впрочем, почему бы нет, руководствуются же коллективным инстинктом пчелы в ульях. А муравьи! Не один исследователь восхищался организацией муравейника, поразительно сложной для насекомых. Кого только нет в хитроумных галереях, залах, подземельях муравьиного дворца-государства — от царицы, главы рода и гаранта его продолжения, до трудолюбивейших строителей и преданных солдат. Причём каждый муравей ставит интересы муравейника выше собственной жизни.