Фредерик Пол - Врата. За синим горизонтом событий

……………………………………………………………………………..

— Какую подругу?

— У нас есть просьба от артиллериста третьего класса с бразильского крейсера Сузанны Эрейра. У нее есть разрешение капитана крейсера на участие в полете.

— Сузи! Я не знал, что она хочет участвовать!

Эмма внимательно изучала карточку. «У нее прекрасная подготовка, — заметила она. — И у нее все на месте. Я имею в виду, — сладко добавила она, — ее ноги, хотя понимаю, что вас интересуют другие ее части. Или вы ограничитесь парнями в этом рейсе?»

Я почувствовал приступ нерационального гнева. Я не ханжа: мысль об интимном контакте с мужчиной сама по себе меня не отталкивает. Но — с Дэйном Мечниковым? Или с одним из его любовников?

— Эрейра может быть тут завтра, — заметила Эмма. — Бразильский крейсер будет в доке сразу вслед за пассажирским кораблем.

— Почему вы спрашиваете меня? — огрызнулся я. — Старший экипажа Мечников.

— Он считает, что решать должны вы. Так кто же?

— Мне все равно! — выкрикнул я и ушел. Но избегать решения было невозможно. Не принимать решения означало не допустить Шики к полету. Если бы я высказался за него, его бы взяли; я промолчал — очевидным выбором была Сузи.

Весь следующий день я избегал Шики. Подобрал свежую девушку в «Голубом Аду», только что окончившую курс, и провел ночь в ее комнате. Даже не приходил к себе переодеваться. Сбросил все и купил новое. Я хорошо знал места, где меня будет искать Шики: «Голубой Ад», Центральный парк, музей — и оставался в стороне от этих мест; бродил по пустынным туннелям, никого не встречая, до ночи.

Потом решил рискнуть и пошел на прощальную вечеринку. Вероятно, Шики там будет, но будут и другие.

Он был. Луиза Форхенд тоже. Она даже была в центре внимания; я не знал, что она вернулась.

Она увидела меня и помахала рукой. «Мне повезло, Боб! Выпей, я плачу!»

Кто-то сунул мне в одну руку стакан, в другую — сигарету с травкой, и, прежде чем затянуться, я спросил ее, что она нашла.

— Оружие, Боб! Замечательное оружие хичи, сотни штук. Сесс говорит, что премия будет не меньше пяти миллионов.

Плюс проценты… конечно, если удастся это вооружение воспроизвести.

Я выпустил дым и запил глотком белого огня. «Что за оружие?»

— Как туннелекопатели, только портативные. Проделывают отверстие во всем. При высадке мы потеряли Сарру ал-лаФанта: одно такое оружие проделало дыру в ее костюме. Мы с Тимом делим ее долю, так что это еще два с половиной миллиона.

— Поздравляю, — сказал я. — Последнее, в чем люди нуждаются, это новый способ убивать друг друга… но все равно поздравляю. — Мне нужно было ощущение морального превосходства: когда я отвернулся, прямо передо мной висел Шики и смотрел на меня.

— Хочешь затянуться? — спросил я, протягивая ему сигарету.

Он покачал головой.

Я сказал: «Шики, не я решал. Я им сказал… Я не говорил им, чтобы тебя не брали».

— А сказал, чтобы взяли?

— Не мне было решать. Эй, послушай! — неожиданно мне пришла в голову мысль. — Ведь Луизе повезло. Вероятно, Сесс не полетит. Почему бы тебе не занять его место?

Он попятился, не отрывая от меня глаз, выражение лица его изменилось. «Ты не знаешь? — спросил он. — Да, Сесс отказался от полета, но его место уже занято».

— Кем?

— Тем, кто рядом с тобой, — сказал Шики, я повернулся, и она стояла рядом, глядя на меня, со стаканом в руке и с выражением, которого я не мог понять.

— Привет, Боб, — сказала Клара.

Я подготовился к вечеринке, выпив несколько порций заранее — на девяносто процентов я был пьян и на десять ожесточен, но все улетучилось, как только я взглянул на нее. Я поставил стакан, кому-то сунул сигарету, взял ее за руку и отвел в туннель.

— Клара, — сказал я, — ты получила мои письма?

Она удивилась. «Письма? — Покачала головой. — Ты, наверно, послал их на Венеру? А я там не была. Долетела до встречного корабля, пересела и вернулась сегодня на пассажирском».

— Ох, Клара.

— Ох, Боб, — передразнила она меня, улыбаясь: весело мне не было, потому что, когда она улыбалась, я видел дыру на месте выбитого зуба. — Что же еще нам сказать друг другу?

Я обнял ее за плечи. «Я могу сказать, что люблю тебя, и мне жаль, и что я хочу тебя, и хочу жениться и иметь детей и»…

— Боже, Боб, — сказала она, мягко отталкивая меня от себя, — когда ты что-нибудь говоришь, то говоришь уж основательно. Подожди немного. Это не убежит.

— Но ведь прошли месяцы !

Она рассмеялась. «Не глупи, Боб. Сегодня у Стрельца неподходящий день для принятия решения, особенно о любви. Поговорим в другой раз».

— Вздор! Послушай, я в это не верю!

— А я верю, Боб.

Меня охватило вдохновение. «Эй! Я могу поменяться с кем-нибудь на первом корабле. Или, минутку, может, Сузи поменяется с тобой…»

Она покачала головой, по-прежнему улыбаясь. «Не думаю, чтобы Сузи это понравилось, — сказала она. — Ну, и никто не разрешит меняться. Особенно в последний момент».

— Неважно, Клара!

— Боб, — сказала она, — не подталкивай меня. Я много думала о нас с тобой. Мне кажется, у нас есть, чего добиваться. Но не могу сказать, что все уже решила, и не хочу, чтобы меня подталкивали.

— Но, Клара…

— Кончим на этом, Боб. Я полечу в первом корабле, ты во втором. Там, может, поговорим. Может, даже поменяемся на обратный путь. А пока у нас есть возможность подумать, чего мы хотим на самом деле.

Единственные слова, которые я мог повторять снова и снова, были: «Но, Клара…»

Она поцеловала меня и оттолкнула от себя. «Боб, — сказала она, — не торопись. У нас впереди много времени».

Скажи мне, Зигфрид, — говорю я, — насколько я нервный. На этот раз он принял голографическое изображение Зигмунда Фрейда, свирепый взгляд венца, ничуть не gemutlith [2] (добродушный, нем. — Прим. перев.). . Но голос его — все тот же мягкий печальный баритон: «Если вы спрашиваете, о чем свидетельствуют мои сенсоры, Боб, то да, вы весьма возбуждены».

— Я так и думал, — говорю я, подпрыгивая на матраце.

— Можете мне сказать почему?

— Нет. — Вся неделя была такой: прекрасный секс с Дорин и С.Я., а потом поток слез в душе, фантастические выигрыши, и игра на турнире в бридж, и абсолютное отчаяние на пути домой. Я чувствую себя флюгером. «Я чувствую себя флюгером, — кричу я. — Ты вытащил что-то такое, с чем я не могу справиться».

— Мне кажется, вы недооцениваете своей способности справиться с болью, — заверяет он меня.

— Будь ты проклят, Зигфрид! Что ты знаешь о человеческих способностях?

Он почти вздыхает. «Мы снова за то же, Боб?»

— Да, черт возьми! — Странно, теперь я меньше нервничаю; я снова втянул его в спор, и опасность отступила.

— Правда, Боб, я машина. Но я машина, созданная, чтобы понимать, что такое человек, и поверьте мне, Боб, я хорошо сделан.