Фредерик Пол - Врата. За синим горизонтом событий

Именно этого момента Ларви и ждала. И когда ровно через двадцать четыре дня пять часов и пятьдесят шесть минут после того, как они покинули Пищевую фабрику, спираль засветилась, Ларви не могла сдержать облегченного вздоха.

— В чем дело? — подозрительно пропищал Вэн.

— Мы на полпути, — ответила она, отметив время в своем журнале. — Это поворотный пункт. Его всегда ждешь в корабле Врат. Если достигнешь поворотного пункта, когда истрачено больше четверти запасов, ты знаешь, что они кончатся и ты умрешь на обратном пути.

Вэн надулся. «Ты мне не веришь, Ларви? Мы не умрем с голоду».

— Хорошо быть уверенным, — улыбнулась она, а потом перестала улыбаться, потому что подумала, что ждет их в конце пути.

Они притирались друг к другу, как могли, по тысяче раз в день действуя друг другу на нервы. Пол, чтобы отвлечь Вэна от Джанин, научил его играть в шахматы. Вэн терпеливо — а чаще нетерпеливо — пересказывал им снова и снова все, что мог, о Небе хичи и его обитателях.

Они как можно больше спали. В сетке рядом с Полом бродили и кипели юношеские соки Вэна. Он метался и поворачивался в небольших нерегулярных ускорениях корабля, жалея, что он не один и не может поступать так, как привык, но как, по-видимому, нельзя делать, когда ты не один. Или наоборот — хотел быть не один, а с Джанин, чтобы на ней попробовать все то, что описывали ему Крошечный Джим и Генриетта. Он много раз спрашивал Генриетту, какова роль женщины в этом соединении. Она на это всегда отвечала, даже если бывала в неразговорчивом настроении, но ее ответы ничего не давали Вэну. С чего бы ни начиналась ее фраза, заканчивалась она неизменно одним и тем же — ужасной изменой ее мужа с этой шлюхой Дорис.

Он даже не знал, чем физически женщина отличается от мужчины. Рисунки и слова не помогали ему. К концу пути любопытство победило сдерживающие навыки начавшегося окультуривания, и он начал просить Ларви или Джанин показать ему. Он даже не будет притрагиваться. «Ты грязное животное, — ответила Джанин диагностически. Она не рассердилась. Она улыбалась. — Потерпи, парень, и у тебя будет много возможностей».

Но Ларви не улыбалась, и, когда разочарованный Вэн ушел, у сестер состоялся долгий разговор. Долгий, насколько терпела Джанин. «Ларви, дорогая, — сказала она наконец, — я знаю . Знаю, что мне всего пятнадцать — ну, почти — и что Вэн немногим старше. Знаю, что мне нельзя беременеть в четырех годах от ближайшего врача, что не смогу справиться со всем тем, что последует, — я все это знаю. Ты думаешь, что я только твоя сопливая младшая сестра. Ну, что ж, да. Но я твоя умная сопливая младшая сестра. Когда ты говоришь что-то стоящее, я слушаю. Поэтому успокойся, дорогая Ларви. — Улыбаясь довольно, она оттолкнулась в направлении Вэна, потом остановилась и вернулась, чтобы поцеловать Ларви. — Ты и папа, — сказала она. — Вы меня прижимаете к стене. Но я вас обоих люблю — и Пола тоже.

Ларви знала, что Вэн не виноват. Все они отчаянно испускали запахи. И среди запахов пота и других выделений были ферменты, в таком количестве, что даже монах стал бы повышенно сексуален, не говоря уже о неопытном девственном мальчике. И совсем не вина в этом Вэна, скорее наоборот. Если бы он не настоял, они не взяли бы с собой столько воды: а если бы не взяли, то были бы еще грязнее и потнее, чем теперь, когда им хотя бы можно обтираться влажной губкой. Если подумать, они покинули Пищевую фабрику слишком импульсивно. Пейтер оказался прав.

К своему удивлению, Ларви поняла, что ей не хватает старика. В корабле они были совершенно отрезаны от связи. Что он там делает? Здоров ли он? Они забрали с собой подвижный биоанализатор — у них он один, а четверо нуждаются в нем больше, чем один. Но и это не совсем верно; вдали от корабельного компьютера он свернулся в неподвижный блестящий клубок и останется таким, пока они с Неба хичи не установят радиосвязь с Верой. А что тем временем происходит с ее отцом?

Любопытно, что Ларви любила старика и думала, что и он любит ее. Он во всем проявлял это, только не на словах. Его деньги и энергия в первую очередь привели их на этот рейс к Пищевой фабрике: он, чтобы купить доли участников, истратил все свое состояние. И его деньги стояли за ее первым прилетом на Врата, а когда ничего не получилось, он не стал упрекать ее. Во всяком случае не прямо и не много.

После шести недель в корабле Вэна Ларви начала привыкать к нему. Ей даже стало удобно, если не считать запахов, раздражений и беспокойств; во всяком случае пока она не вспоминала о своих вылетах с Врат, которые принесли ей пять ее браслетов. Вот о них почти ничего хорошего не вспоминалось.

Ее первый полет был неудачен. Четырнадцать месяцев пути в оба конца, чтобы оказаться у планеты, побывавшей в пламени новой звезды. Может быть, когда-то тут что и было. Но когда прилетела Ларви, истощенная и уже начавшая разговаривать с собой в своем одноместном корабле, ничего не оставалось. Это избавило ее от мыслей об одноместных кораблях, и в следующий полет она отправилась в трехместном. Не удачней. Ни один не принес удачи. Она приобретала известность на Вратах. Претендент на первое место по числу полетов и по минимальному размеру премии. Такая честь ей не нравилась, но все было не так плохо до последнего полета.

Он оказался катастрофическим.

Еще до того, как они достигли цели, она однажды пришла в себя после некрепкого беспокойного сна и увидела ужасную картину. Женщина, ее близкая подруга, окровавленная, плыла в воздухе рядом, другая женщина, тоже мертвая, чуть подальше, а двое мужчин, составлявших остальную часть экипажа, схватились в смертоносном поединке.

По правилам Корпорации Врат премия за рейс делится между выжившими участниками поровну. Ее товарищ по экипажу Стратос Кристианидес решил быть единственным выжившим.

Но не выжил. Проиграл схватку другому члену экипажа, ее любовнику Гектору Поссанби. Победитель и Ларви с ним вместе долетели до цели и обнаружили — ничего. Тлеющий красный газовый гигант. И второй элемент двойной звезды — жалкий маленький огонек класса М. Единственная планета, огромный покрытый метаном шар типа Юпитера, и никаких возможностей живыми достичь ее поверхности.

После этого Ларви вернулась на Землю, поджав хвост, и больше никаких шансов у нее не было. Но Пейтер дал ей еще один шанс, и она понимала, что других не будет. Те свыше ста тысяч долларов, которыми он оплатил ее путь на Врата, нанесли серьезный ущерб состоянию, которое он заработал за шестьдесят или семьдесят — она точно не знала, сколько — лет жизни. Она подвела его. И не только его. Она поняла, что он любит свою дочь, и мягкого Пола, и глупую юную Джанин. Он любит их всех.

И очень мало от этого получает, решила Ларви.