Фредерик Пол - Врата. За синим горизонтом событий

Мальчик смотрел на него широко раскрытыми глазами. „Имя моей матери?“ — пронзительно спросил он.

— Или кого-нибудь другого. Например, Крошечного Джима. Это пилот воздушной лодки на Венере, ему удалось добраться до Врат, а оттуда сюда. Зовут его Джеймс Корнуэлл. Уиллард — английский учитель. Он растратил деньги студенческого фонда, чтобы попасть на Врата. Мало радости получил от этого, впрочем. Первый же полет привел его сюда. Компьютеры внизу выработали программу для Веры, она занимается ею, и… в чем дело, Вэн?

Мальчик облизал губы. „Имя моей матери?“ — повторил он.

— О! прости, — извинился Пол, напоминая себе, что нужно быть помягче. До сих пор ему не приходило в голову, что будут затронуты чувства Вэна. — Ее звали Эльфера Заморра. Но как будто среди Мертвецов ее нет, Вэн. Не знаю почему. А что касается твоего отца… это интересно. Твой истинный отец погиб до того, как твоя мать попала сюда. Человек, о котором ты говоришь, должно быть, кто-то другой, но я не знаю, кто. Может, ты что нибудь знаешь? — Вэн пожал плечами. — Почему твоя мать и твой отчим не оказались в компьютере? — Вэн развел руками.

Ларви придвинулась к нему ближе. Бедный ребенок! Повинуясь порыву, она обняла его и сказала: „Для тебя это тяжелое испытание, Вэн. Я уверена, мы узнаем еще многое. — Она показала на ряд записывающих аппаратов и процессоров, которые заполнили комнату. — Все, что мы узнаем, тут же сообщается на Землю“, — сказала она. Он вежливо посмотрел на нее, не совсем понимая, а она старалась объяснить ему обширную систему информационных машин на Земле, которая мгновенно систематически анализирует, сравнивает, сопоставляет и интерпретирует любой обрывок сведений с Пищевой фабрики и Неба хичи, не говоря уже о всех других данных. Наконец вмешалась Джанин.

— О, оставьте его в покое, — разумно сказала она. — Он все понимает. Ему только нужно это пережить. — Она порылась в мешке с припасами, достала оттуда завернутый в зеленое пакет и небрежно заметила: — Кстати, чего эта штука гудит?

Пол прислушался и бросился к своим приборам. Монитор, связанный с портативной камерой, издавал слабые гудки; бип, бип, бип. Пол, негромко бранясь, развернул экран, чтобы все могли видеть.

Это была камера, оставленная ими у куста фруктоягод; она терпеливо регистрировала неизменную сцену; если что-то менялось, она должна была подать сигнал.

Изменилось. С экрана на них смотрело лицо.

Ларви почувствовала приступ ужаса. „Хичи!“ — выдохнула она.

Но если и так, на лице не было ни следа разума, способного колонизировать Галактику. Казалось, существо стоит на четвереньках, беспокойно рассматривая камеру, за ним виднелось еще четыре или пять таких же. Подбородка не было. Лоб полого спускался от мохнатого скальпа. Но на лице волос больше, чем на голове. Если бы череп имел затылочный гребень, он напоминал бы череп гориллы. В целом очень похоже на компьютерное изображение, подготовленное Верой, но более грубое, с более отчетливыми чертами животного. Однако это не животные. Лицо отодвинулось, и Ларви увидела, что существа, собравшиеся у куста, одеты. Замечалось даже что-то похожее на моду; в разных местах на их одежду нашиты разноцветные латки, на обнаженных участках кожи нечто напоминавшее татуировку, а на шее у одного из самцов бусы из ягод с острыми концами. „Похоже, — потрясенно сказала Ларви, — даже хичи могут деградировать со временем. А у них было много времени“.

Камера повернулась. „Проклятие! — сказал Пол. — Он не настолько деградировал, чтобы не заметить камеру. Пытается ее сорвать. Вэн! Как ты думаешь, они знают, что мы здесь?“

Мальчик равнодушно пожал плечами. „Конечно, знают. Они всегда знают. Но им просто все равно“.

У Ларви замерло сердце. „Что это значит, Вэн? Откуда ты знаешь, что они не попытаются нас схватить?“

Изображение снова выровнялось; Древний, сорвавший ее, протягивал другому. Вэн взглянул на экран и сказал: „Я вам уже говорил; они почти никогда не заходят в голубые коридоры. И никогда в красные. И им незачем ходить в зеленые. Там ничего не работает: ни пищевые краны, ни водяные. Они почти всегда остаются в золотой части. Иногда только, если съедают там все фруктоягоды и хотят еще“.

Звуковая система монитора донесла мяукающий звук, изображение снова повернулось. На мгновение показалось лицо одной из самок: она сосала палец. Потом протянула руку к камере. Камера повернулась, и экран погас. „Пол! Что они сделали?“ — спросила Ларви.

— Наверно, сломали ее, — ответил он, пытаясь восстановить изображение. — Вопрос в том, что делать нам . Не достаточно ли с нас? Не пора ли возвращаться домой?

И Ларви думала об этом. Все думали. Но как бы они ни допрашивали Вэна, мальчик упрямо отвечал, что никакой опасности нет. Древние никогда не беспокоили его в красных коридорах. Он никогда не видел их в зеленых, хотя, надо признать, сам редко бывал там. Редко — в синих. И да, конечно, они знают о присутствии людей; Мертвецы рассказали ему, что у Древних есть машины, которые слушают и смотрят, и эти машины действуют. Просто Древним все безразлично. „Если мы не будем ходить в золотые, они нас не тронут, — уверенно сказал он. — Конечно, если не выйдут оттуда“.

— Вэн, — огрызнулся Пол, — не могу тебе сказать, какую уверенность ты в меня вселил.

Но, казалось, Вэн прав в своей оценке. „Я часто хожу в золотые коридоры для забавы, — хвастал он. — И за книгами. И меня никогда не могли поймать“.

— А что, если хичи захотят книг или забавы? — спросил Пол.

— Книги! Что они с ними будут делать? За фруктоягодами, может быть. Иногда они приходят с машинами. Крошечный Джим говорит, что они чинят то, что выходит из строя. Но не всегда. И машины работают плохо. К тому же их можно услышать издалека.

Все некоторое время сидели молча, глядя друг на друга. Потом Ларви сказала: „Вот что я думаю. Дадим себе неделю. Не стоит слишком испытывать счастье. У нас осталось — Пол, я права? — пять камер. Разместим их здесь, свяжем с монитором и оставим. Если постараемся, может, удастся так их замаскировать, что хичи не увидят. Мы исследуем красные коридоры, потому что они безопасны, а также синие и зеленые, сколько сможем. Соберем образцы. Заснимем все… мне бы хотелось взглянуть на эти ремонтные механизмы. А когда сделаем все, что сможем, посмотрим, сколько у нас останется времени. И тогда примем решение, идти ли в золотые коридоры“.

— Но не позже чем через неделю. С этого дня, — повторил Пол. Он не настаивал. Просто хотел выяснить, правильно ли он понял.

— Не позже, — подтвердила Ларви, Джанин и Вэн кивнули.

Но сорок восемь часов спустя они все равно оказались в золотом районе.

Они решили сменить сломанную камеру и потому все вчетвером прошли к тому перекрестку, где рос куст фруктоягод, теперь лишенный спелых плодов. Вэн шел первым, держа за руку Джанин. Она отняла руку и наклонилась к сломанной камере. „Они ее разломали на куски, — с удивлением сказала она. — Ты нам не говорил, что они такие сильные, Вэн. Посмотри, это кровь?“