Пол Андерсон - Царица ветров и тьмы

Он умолк и, по-прежнему сидя за столом, принялся провожать глазами солнечный зайчик, который из-за качки скользил вверх и вниз по деревянной панели. Потом заговорил снова:

— Писание учит, что до Падения люди жили за звездами. Звездочеты двух последних поколений уверяют, что планеты — твердые тела, как и тот мир, где мы живем. Тот, кто прилетел из рая..

Когда я вышел из каюты, у меня голова шла кругом.

Мы без всяких затруднений миновали десятка два островов. И еще несколько дней спустя подошли к главному из них — Улас-Эркила. В длину он протянулся почти на сто миль, по ширине достигает сорока. Его зеленые равнины постепенно повышаются и в центре острова переходят в горы, над которыми господствует вершина вулкана. Хисагази поклоняются богам — водяным и огненным — и считают, что огненные обитают на горе Улас. Я понял язычников, когда увидел снежную вершину вулкана, как бы парящую высоко над изумрудными грядами, и дым из кратера, уходящий в голубое небо. С точки зрения язычников, самый богоугодный поступок, какой может совершить человек, это броситься в раскаленный кратер Уласа. Многие старые воины просят отнести их на вершину горы, чтобы они могли совершить этот подвиг. Женщин же не подпускают даже к склонам.

Императорская резиденция — Никум — расположена в глубине фьорда, подобно селению, в котором мы останавливались. Но Никум — богатый и большой город, размером почти с Роанн. Многие дома построены из дерева, а не из тростника. На утесе, высоко над городом, стоит массивный базальтовый храм, за которым тянутся фруктовые сады и джунгли, а дальше вздымаются горы. Деревья в этой местности имеют такие могучие стволы, что хисагази соорудили здесь настоящие пристани на сваях, словно в Лавре, а не ограничились, как почти во всех гаванях мира, причалами на поплавках, которые поднимаются и опускаются вместе с приливом и отливом. Нам предложили почетное место стоянки у центральной пристани, но Ровик, сославшись на плохую маневренность нашего корабля, стал на якорь в дальнем конце гавани.

— Ведь в центре мы очутились бы прямо под сторожевой башней, — шепнул он мне. — Может, они еще и не изобрели лука, но дротики мечут отлично. И еще: доступ к нашему кораблю оказался бы совершенно свободным, а между нами и горлом бухты болталось бы множество привязанных челнов. Теперь же всего несколько человек легко смогут в случае надобности оборонять пирс, пока остальные приготовят корабль к выходу в море.

— А чего мы должны бояться, капитан? — спросил я.

Он подергал ус.

— Сам не знаю. Многое зависит от того, что они вправду думают об этом своем божественном корабле… ну и, разумеется, от того, существует ли он вообще в действительности. Но пусть против нас встанут смерть и ад, мы не повернем, пока не добудем, истину для королевы Оделы.

Наших офицеров, сходивших на берег, встречал барабанным боем почетный караул копьеносцев, украшенных перьями. Выше уровня прилива были сооружены мостки. Рядовые горожане в этих местах переплывают от дома к дому, когда волны прилива лижут пороги, или пользуются рыбачьими лодками, если им нужно перевезти груз. Путь от фьорда до дворца был необычайно красив — кудрявые виноградники перемежались с зарослями сахарного тростника. Сам дворец представлял собой длинное бревенчатое строение. На коньках крыши красовались фантастические изображения богов.

Искилип, верховный жрец и император хисагази, оказался старым, тучным человеком. Одеяние из перьев, перьями же украшенная высокая прическа, деревянный скипетр, увенчанный черепом, татуировка на лице и полная его неподвижность — все это придавало ему странный, какой-то нечеловеческий вид. Он восседал на помосте под факелами, курившимися благовониями. Перед помостом сидели, поджав под себя ноги, его сыновья, придворные расположились по обеим сторонам. Вдоль длинных стен дворцового зала стояли гвардейцы. У них не было принято стоять навытяжку по команде смирно, но это были крупные, ловкие молодые люди со щитами и чешуйчатыми нагрудниками из кожи морского чудовища. Вооружение их состояло из кремневых топоров и копий с обсидиановыми наконечниками, которые поражают противника не хуже, чем железные. Головы их были выбриты, что придавало лицам особую свирепость.

Искилип тепло приветствовал нас, предложив сесть на скамью, стоявшую чуть пониже помоста, и приказал принести угощение. В беседе он задал нам много толковых вопросов. Хисагазийские мореходы знали об островах, расположенных далеко от их архипелага. Они могли показать, в каком направлении лежит Страна многих замков, называемая ими Юракадак, и определить, конечно приблизительно, расстояние до нее. Один из них когда-то даже плавал в эту страну. Судя по их не слишком точным описаниям, Юракадак мог быть только Джайэром, куда уондский авантюрист Ханас Толассон добрался по суше. Я подумал, что мы, значит, и вправду совершаем кругосветное путешествие. Но я тут же отбросил честолюбивые мысли о нашей славе и стал снова прислушиваться к разговору.

— Как я сказал Гюзану, — говорил Ровик, — еще одной причиной, которая привела нас сюда, послужили рассказы о том, что небо благословило вас и прислало корабль. Гюзан представил мне доказательства, что это правда.

В зале зашептались. Принцы словно окаменели, лица придворных приняли отсутствующее выражение, даже по рядам гвардейцев пробежал ропот. Издалека сквозь стены доносился шум начавшегося прилива. Тут раздался голос Искилипа из-под маски, точно повторявшей его собственное лицо.

— Разве ты забыл, Гюзан, что священные предметы нельзя показывать непосвященным?! — спросил он недовольно.

— Нет, Святейший, — ответил Гюзан. Дьяволы, вытатуированные на его лице, покрылись капельками пота. Но не от страха. — Капитан и так все знал. Его люди также… насколько я понял… Он, правда, еще плохо говорит на нашем языке, но я понял… его народ тоже посвящен. И я этому поверил, Святейший. Взгляни на удивительные вещи, которые они привезли с собой. Вот длинный нож, что они подарили мне, он сделан из твердого блестящего камня, но это не камень. Разве он не напоминает то, из чего построен Корабль? А трубы, делающие близкими самые отдаленные предметы… Одну из них он подарил тебе, Святейший. Разве она не подобна той, что есть у Посланца?

Искилип наклонился вперед, к Ровику. Рука, державшая скипетр, задрожала так сильно, что застучали челюсти черепа на самом скипетре.

— Неужели сами звездные люди научили вас делать это? — вскричал он. — Не могу представить себе… Посланец никогда не говорил о других.

Ровик выставил вперед ладони.

— Не так быстро, Святейший, прошу вас, — сказал он. — Мы еще плохо знаем ваш язык. Сейчас я просто не понял ни слова.