Мария Фомальгаут - Реалити-шоу «Властелин мира» (сборник)

…Государственный переворот в Джиннистане, народ восторженно приветствует нового правителя Хусу…

Кусаю губы. Пропади оно всё пропадом. Хочется запустить чем-нибудь в экран телевизора. Чем-нибудь потяжелее…

…новый премьер-министр Евросоюза Стелла Стеллс…

Сжимаю газету, рву в мелкие клочки, не рвётся, краешек газеты больно царапает руку, ч-чёрт, с-сучка…

Захожу в Интернет, лучше не заходить, и так всё понятно, все мои соперники уже давно получили короны и президентские кресла. Все, до единого. Как это у них получается, чёрт бы их драл… у них…у кого, у них… у всех…

Включаю ноутбук, ещё сам толком не понимаю, что собираюсь делать. Это так всегда, когда не знаешь, что делать – включай ноутбук, а там как ветер ляжет.

ФОТОШОП ОНЛАЙН…

ЗАГРУЗИТЬ ФОТО…

– Итак, Иван, тёзка нашего небезызвестного Иоанна Богослова, я так понимаю, вам не удалось прийти к власти?

– Как не удалось, а что, по-вашему, в газетах третий день мусолят?

Показываю разворот «Комсы», только бы не просёк ведущий, что я его на лазерном принтере…

– Итак, добрый вечер, добрый вечер, дорогие наши телезрители, добрый вечер, дорогие наши кандидаты во властелины мира! Ну-ка, признайтесь честно, вы готовы и дальше побороться за звание самого главного человека в мире?

– Да-а-а!

– Ну что же, дамы и господа… да-а, теперь к вам можно обращаться только дамы и господа, ведь каждый из вас теперь владеет целой страной… А скажите-ка мне, где жил сын князя тьмы до того, как попал на нашу грешную землю?

– …

– Крикну, а в ответ тишина…

– В аду…

– А что же так неуверенно? Конечно, в аду, в самом что ни на есть аду! А скажите-ка, вы помните, как выглядел ад?

– Нуу-у…

– Нет.

– Местами…

(смех)

– А вы должны это помнить, между прочим, должны! Какие-то обрывки снов, воспоминаний… Иногда, бывает, сидите на совещании, рисуете от скуки что-нибудь на листочках, вот как Франсуа сейчас… ой, не краснейте, Франсуа, не краснейте… а получается у вас на бумаге самый что ни на есть пейзаж ада. Нет-нет, на рисунок Франсуа не смотрите, эта обольстительная нимфа не имеет никакого отношения к аду.

Посмеиваемся. Франсуа смущённо комкает рисунок, выжимает из себя улыбку. А ничего, научился парень держать лицо…

– Итак, дорогие наши участники, пройдите, пожалуйста, в комнаты…

Захожу в пустую комнату без окон, чувствую, что на меня вот-вот обрушится какая-нибудь гильотина или что похуже. Ничего не происходит. Оглядываю стол со стопкой бумаги, нашариваю в кармане ручку.

– Итак, дорогие участники…

…голос ведущего в динамиках на потолке…

– …попробуйте изобразить ад, как вы его себе представляете. Я понимаю, что не все кончали художественные академии. Кто последний раз рисовал в четыре годика, может написать про ад, что помнит…

Что помню… ничего не помню. Усаживаюсь за столом, вырисовываю чёрные скалы, озёра с кипящей смолой, пляшущих чертей с рогами и копытами. Тут же спохватываюсь, что ничего подобного в аду явно быть не может. Хотя бы потому что… это слишком просто.

Комкаю листок.

Начинаю рисовать по памяти Сад Земных Наслаждений Босха. Люди, распятые на арфах и лютнях. Чудища с птичьими головами гуляют по широкополой шляпе…

Опять не то.

Какие-то обрывки снов, воспоминаний…

Слова ведущего…

Пробую вспомнить свои детские сны, рисовал же, рисовал какую-то чертовщину, это вот Чёрный Лес, это вот страшная поляна, кто туда шагнёт, тот умрёт… и всякие там тётки-бабки качали головами, хулиган какой, что из него вырастет, вот мы в его годы… ты посмотри, какая Люсечка девочка хорошая, она принцесс рисует, а ты гадости какие-то… Люсечка, ты не бери с него пример, он плохой мальчик…

Плохой мальчик…

Да, плохой.

Теперь всему миру докажу, что я плохой мальчик…

Самозабвенно вырисовываю что-то как в детстве, чудищ со множеством голов, колючие деревья, лошадей с собачьими головами…

Что-то с шорохом просачивается в комнату из-под стены. Оторопело смотрю на сложенный вчетверо листок, подобрать, или сделать вид, что не заметил… а то ведь за нами следят, как пить дать следят…

Ногой пододвигаю листок к себе. Роняю ручку, неловко вышло, уронил вместе с листками. Подбираю всё и вся, тихонько разворачиваю послание.

Не понимаю.

Кто-то шутить изволит…

Равнина, сплошь уставленная кубами, над равниной повисла пятиконечная звезда. Что-то подписано под звездой, узнаю почерк Фельдмана, «трансформатор энергии»

– Время вышло, дорогие участники, время вышло! Что же, нам не терпится взглянуть на ваши шедевры, пр-рошу!

Двери открываются, снова выхожу в зал. Держим наши рисунки, как в детском садике, или в первом классе, а ну-ка, деточки, нарисуйте зайчика, вот он, сидит плюшевый, розовенький… вы на Ваньку не смотрите, он неправильно рисует, он зайца коричневым сделал… А то я не знаю, что зайцы розовые не бывают, а я в деревне был, а деда с охоты зайца принёс, а он был коричневый, как земля, как…

О чём это я…

Мне тогда училка, дура, двойку влепила… ну ничего, я мир завоюю, я ей так влеплю…

– Ну что же, и сразу же некоторые наши участники отправляются с шоу домой. Разве вам не говорили, что подсматривать друг у друга нехорошо?

Ёкает сердце. Чёрт… кто-то подставил меня, и подставил очень крепко…

Охранники выводят прыщавого немца Гюнтера, выводят моего земляка, Антоху, мы с ним почти не общались, да с ним говорить невозможно, у него семь бед – один ответ, взорвать всё к чёртовой матери…

– …да я те башку оторву на хрен, да ты кто такой, чтобы на меня наезжать, да я…

– Антон, мы уже говорили вам, что одной злобой вы ничего не добьётесь? Ну вот, подумайте об этом хорошенько… Ну что же, начнём, что у вас, Иван?

Показываю свой (не свой) рисунок. Холодеет спина.

– Это у вас что… гробы?

– Н-нет.

– А что же?

– А… я откуда знаю. Помню, в аду есть такие штуки…

– Ну, хотя бы для чего они, можете сказать?

– Не знаю… с энергией что-то связано… а это вот трансформатор энергии…

– Иван, можно нескромный вопрос?

Пожимаю плечами. Так и хочется сказать – нельзя.

– А почему у вас листок вчетверо сложён был?

Потому что мне его кто-то под дверь подсунул, что непонятно-то…

Нет, этого я вслух не говорю. Гос-ди, что я вообще говорю вслух, ляпая что попало, уже терять нечего.

– Так ад, он же четырёхмерный, вот так под углами изогнутый… ну, это на двумерном рисунке не изобразить, это только рисунок изгибать надо…

– Самое интересное решение из всех, какие я видел! Слушайте, а вы гений, Иван, я сколько ни думал, как отобразить четырёхмерность ада, не додумался… а вы вон как…

Встречаюсь глазами с Фельдманом. Многозначительно переглядываемся. Я чуть заметно киваю.