Айзек Азимов - Фантастическое путешествие II

— Но, Наталья...

— Послушай, Софья, сделай! Мы, кстати, проверяли твой прибор в полевых условиях, ты же знаешь... Давай испытаем его.

Конев пробормотал:

— Пустая трата времени, Наталья. Давай сначала доберемся до места назначения.

— Не будет никакого толка, если мы доберемся туда, но не сможем проникнуть в клетку, — возразила Баранова. — А здесь у нас есть возможность проверить, сможет ли Софья контролировать поведение клетки.

— Я согласен, — громко заявил Дежнев, — в любом случае, путешествие пока было слишком бедно событиями.

— И слава Богу, — проронил Моррисон.

Дежнев в неодобрительном жесте поднял руку:

— Мой старый отец любил говорить: «Желать мира и покоя превыше всего — значит просто ждать смерти!» -

— Ну, давай же, Софья! — настаивала Баранова. — Не тяни время.

Калныня помедлила с минуту. Возможно, тут она вспомнила, что Баранова — капитан корабля. Затем ее пальцы быстро пробежали по кнопкам пульта, и картинка на экране значительно изменилась. (Моррисон восхищенно оценил скорость, с которой она выполнила операцию). Потом его взгляд остановился на белой клетке прямо по курсу корабля. Некоторое время он не замечал перемен. А затем словно дрожь пробежала по телу чудовища. «Ага, — подумал Моррисон, — оно почувствовало присутствие жертвы».

На теле клетки появилась выпуклость, которая потянулась к кораблю и обволокла его какой-то странной субстанцией. В тот же момент в самом центре поглотившего их вещества образовалась воронка, которая словно втягивала в себя все окружающее. Моррисон сейчас же представил хищные челюсти, которыми чудовище готовится схватить пищу.

Конев заметил:

— Сработало, Наталья! Это существо собирается поглотить нас.

— Да, — согласилась Баранова, — похоже, что так. Хорошо, Софья, верни теперь нам характеристики красной клетки.

Пальцы Калныни снова пробежались по клавишам, и на экран вернулось изображение, к которому они уже привыкли.

Однако никакого влияния на белую клетку это не оказало. Она продолжала обволакивать корабль своим веществом, уже почти замкнув круг позади него. Корабль начал двигаться к центральной воронке.

Моррисон ужаснулся. Теперь уже весь корабль был погружен в нечто, напоминающее туман, содержащий какие-то гранулы. В центре его находился многоклеточный объект, более плотный, чем вещество, сжимающее кольцо вокруг корабля. Моррисон решил, что это, должно быть, ядро, белой клетки. Конев бросил с раздражением:

— Раз уж белая клетка вознамерилась нас поглотить, она сделает это и ничто ее не остановит. Что будем делать, Наталья?

— Какая разница? — нахмурившись, сказал Дежнев. — Это не имеет никакого значения. Скажите лучше, что это чудовище может с нами сделать? Раздавить корпус корабля оно не сможет. Это же не констриктор.

— Лейкоцит, — ответил Конев, — может попытаться переварить нас. Сейчас мы как раз находимся внутри пищеварительной вакуоли и подвергаемся воздействию ферментов.

— Пусть воздействуют, — резюмировал Дежнев. — Желаю удачи. Стенки корабля не могут быть разрушены ни одним химическим составом, имеющимся в составе белой клетки. Через некоторое время она отвергнет нас как неперевариваемый объект.

— А как она об этом узнает? — поинтересовалась Калныня!

— Узнает о чем? — недовольно переспросил Дежнев.

— Как она узнает о том, что мы неперевариваемый объект? Ведь ее активность порождена тем, что

у нас были характеристики бактерий, которых мы сейчас уже не имеем...

— Да, но, получив сигнал активизироваться, лейкоцит должен пройти весь цикл. Это не мыслящий объект. Процесс в нем развивается по заложенной раз и навсегда программе. — Калныня всех сердито обвела взглядом.

— Мне кажется, лейкоцит будет пытаться переварить нас до тех пор, пока не получит определенный сигнал, который переключит процесс поглощения на обратный процесс — выброса. Он и позволит отторгнуть нас.

Баранова заметила:

— Но ведь сейчас мы снова имеем заряд красного кровяного тельца. Ты думаешь, что это и вызовет отторжение. Лейкоциты не питаются красными кровяными тельцами.

— Думаю, слишком поздно. — Голос Калныни изменился, словно она нервничала, отвечая Барановой. — Характеристики эритроцита спасают от поглощения лейкоцитами. Но однажды и такое может случиться. Вот тогда окажется, чтб наличие определенных характеристик недостаточно для отторжения. Это случилось с нами: отторжения не произошло.

Все пять пар глаз были прикованы к происходящему вне корабля. Они были в ловушке.

— Я думаю, — продолжала Калныня, — должен существовать определенный заряд, который позволяет лейкоциту идентифицировать неперевариваемый объект. Заряд после поглощения дает сигнал к отторжению инородного тела.

— Софья, милочка, так дай ему скорее этот сигнал! — горячо попросил Дежнев.

— С удовольствием, — ответила Калныня, — если ты скажешь мне, что он собой представляет. Я этого не знаю. Я не могу наудачу перебирать все характеристики подряд. Количество возможных комбинаций просто астрономическое.

— Честно говоря, — вступил в разговор Конев, — можем ли мы вообще быть уверены в том, что лейкоцит отторгает что-либо? Возможно, неперевариваемые объекты просто остаются внутри, а затем удаляются вместе с естественными выделениями?

Баранова раздраженно (Моррисон решил, что причина этого — в чувстве ответственности за то, что они оказались в подобной ситуации) прервала его:

— Не вижу повода для шуток. Есть конструктивные предложения?

— Я могу включить двигатели, чтобы вырваться из ловушки, — предложил Дежнев.

— Нет, — резко ответила Баранова, — ты знаешь направление нашего движения в данный момент? Находясь внутри пищеварительной вакуоли, мы можем совершать только вращательные движения или же сама вакуола может двигаться внутри клетки. Если мы, включив двигатели, вырвемся наружу, то можем повредить стенку кровеносного сосуда и сам мозг.

В разговор вступил Конев:

— Но мы должны учесть и то, что белая клетка сама может выйти из капилляра, проникнув между клетками его стенки. Так как мы двигались по артериальной ветви, которая сузилась до капиллярного размера, мы не можем быть уверены, что все еще находимся в токе крови.

— В этом мы можем быть уверены, — неожиданно для всех сказал Моррисон. — Белая клетка может уменьшиться до нужного размера, но она может уменьшить нас. Ерли бы ей пришлось протискиваться сквозь стенку сосуда, она сначала извергла бы нас наружу. Это решило бы все проблемы. Но, к сожалению, она этого не сделала.

— Какой умница! — подал голос Дежнев. — Но я додумался до этого чуть раньше тебя. Наташа, увеличь нас так, чтобы белую клетку разорвало. Она получит такое расстройство желудка, какого не испытывала никогда.