Анджей Земяньский - Бреслау Forever

— Бери меня! Я — твоя Хельга.

У Сташевского, поскольку он сидел на кровати, глаза очутились на высоте… ну, на высоте того, что очутилось буквально в паре сантиметров от его лица. Прическа типа «ирокез», ноги с идеальной депиляцией, фантастические бедра.

Он перевел взгляд на прическу, что была у Мариолы на голове.

— Милая, тут на самом деле никакой речи о сексе. Ты должна мне помочь в следствии.

— Мне что, еще сильнее выгнуться? — спросила та, уже с ноткой сомнения в голосе.

— Надень халат.

Он горячечно перелистывал страницы отксеренного дневника Грюневальда.

— Откуда я возьму тебе халат? У нас же ни одного нет.

В этом месте он приблизительно знал, что делать.

— Нам нужно воспроизвести определенную ситуацию. Вплоть до мелочей. Раз у тебя нет халата, надень пальто. Ты будешь изображать мою служанку, Хельгу.

— Это что же, напялить кухонный фартук а-ля неглиже? Так ты же мне запачкал его маслом, когда чистил свои пистолеты, лишь бы ни капельки не попало на твою любимую футболочку. Как мне теперь надевать эту тряпку?

— Нет, найди пальто.

— А у меня его нет. — Вдруг она стукнула себя ладонью по лбу. — Ой, нет, есть, есть, есть!

Мариола снова побежала к гардеробу, где начала передвигать сотни пуховиков, военных, спортивных, кожаных, летних и зимних курток, висящих на плечиках.

— Есть, есть! Вот!

— Тогда надевай и иди сюда.

Через мгновение та вышла, завернувшись в пальто так, чтобы оно изображало халат.

— Ннну, и как? — В голосе Мариолы уже четко было слышно любопытство.

Сташевский продолжал перелистывать страницы копии дневника Грюневальда.

— Хельга, сделай мне завтрак и подготовь быстрое мытье. Хочу шесть яиц на грудинке с солониной…

Мариола глянула на него, как на сумасшедшего. Дар речи у нее буквально отняло.

— Шесть яиц в холодильнике я, может, еще и найду. Но откуда мне взять грудинку и солонину? Ведь все это ужасно нездоровое. Мы не едим этой дряни.

К сожалению, она была права. Солонину сам он, возможно, и видел когда-то в детстве. Или даже не в детстве, а где-то в кино? Во всяком случае, он довольно туманно представлял, что это такое. Но вот где ее взять сегодня? Он тоже не имел понятия.

— Может, у нас есть какие-нибудь консервы?

— Ты хочешь яичницу с тунцом? — не поняла она. На полке в холодильнике нашлась только баночка с тунцом.

— Нет! Я хочу воспроизвести ситуацию многолетней давности.

— Ну, тогда ни фига не получится. Могу положить в яичницу острые перчики. Могу положить постную говядину, которую держу для гуляша, или же соевые котлеты. Или… — Мариола снова открыла холодильник и начала изучать его содержимое более внимательно. — Может, клюкву с айвой? Или икру? Есть ананас, жаренный в сахаре.

— Нет! — рявкнул Славек. — Мне нужно воспроизвести ситуацию, случившуюся несколько десятков лет назад, — повторил он в очередной раз. — Мне нужно, чтобы была яичница с мясом.

— А знаешь что? Ты повторяешься.

Сташевский уронил голову на руки. Господи Иисусе! А ведь она была права. С каждой минутой то же самое, то же самое. Повторяющееся кино. Словно калейдоскоп пространства. Геометрия времени. Еще раз и еще. До полного безразличия. Тем не менее, он решил не отступать. Несмотря на всю свою любовь к выпивке, следователем он был хорошим. Добравшись до бара, он плеснул себе водки в рюмку.

— И ты должна шаркать тапками.

Шаркать Мариола никак не могла, потому что носила какие-то сверхтехнологические пластиковые вьетнамки. Так что из шаркания ничего не вышло. Может, шелест и был, но неубедительный. Вьетнамки были заточены на то, чтобы их владелец никак не мог поскользнуться.

— Так, теперь дай мне тазик с водой для мытья.

У Мариолы снова отняло речь.

— Блин, и где мне взять тебе тазик? Это что, какое-то средневековье?

— Ладно, давай глубокую тарелку.

— Я не позволю тебе макать рожу в моей тарелке!

— А ведро?

Тут Мариола постучала себе пальцем по виску.

— А где мне его взять?

Славек решил пойти на компромисс и взаимное сотрудничество:

— Подойдет и для мытья полов.

— Вон то, квадратное?

— Да. Налей туда теплой воды. Найди мисочку и разведи в ней мыло. Потом дай помазок.

Тут уже девушка совсем перестала удивляться и махнула рукой.

— А у нас какой-нибудь имеется? Свою пуховку я тебе не дам.

— Боже, сделаем из свернутой и порванной по краю газеты! — разозлился Сташевский. — Хотя, пригодится и та щетка, что осталась после ремонта.

— Так у нас же был валик. Хочешь намыливать лицо грязным валиком?

— Не хочу. Я хочу воспроизвести определенную ситуацию. Я хочу иметь мыло.

Они начали поиски.

И ничего! Перешерстили весь шкафчик в ванной. Оба они страдали от аллергии. Тщательно проверяли этикетки моющих средств. На каждой четко было написано, что производитель гарантирует отсутствие мыла в «моющем средстве». Так они же сами выбирали! У них было японское молочко для ухода за кожей лица фирмы «Шисейдо», очищающий тоник с водорослями, гель с микрогранулами и субстанцией для стягивания пор, пенка, очищающая изнутри, что бы это ни означало; а еще скраб с молотыми морскими ракушками. Каждое средство с полнейшей гарантией отсутствия мыла в своем составе.

— Так откуда мне взять тебе мыло? — спросила Мариола, которую ситуация уже крепко достала.

— А мы ничего не свистнули из какой-нибудь гостиницы?

Мариола задумалась. Потом отправилась к гардеробу.

— Возможно, ты и прав. — Она принесла дорожную сумку Славека, в которой начала поиски с большим опытом. — Есть! — вытащила она маленький брусочек. Есть. А к этому еще полотенце, халат и салфетка, чтобы заворачивать вино. — Она помолчала. — Тогда, на кой ляд мне было надевать пальто? — Она заглянула в глубины сумки. — Еще мы украли разовые шампуни, гель для душа и ложку.

— Вот видишь, склеротичка!

— Боже! Но я не помню, откуда мы это свистнули.

Славек прикрыл глаза, интенсивно размышляя. В Египте? В Закопане? Или на Мадейре?

— Я тоже не помню. Неважно. Теперь соберись!

Мариола всплеснула руками.

— Что мне делать?

— Хельга, приготовь мне все для бритья, — цитировал он дневник Грюневальда. Шаг за шагом.

— И в чем я должна приготовить тебе бритье?

— В мисочке.

— Так у нас же нет.

— Тогда в чашке.

— Их у нас тоже нет. Может, в кружке? Только свою любимую я тебе не дам.

Тут она стукнула себя по лбу. На полке нашла большую коробку с сервизом от Розенталя, который получили в подарок. Но не пользовались, потому что пользоваться каждый день считали слишком дорогим удовольствием.

— Подай мне бритву.

— Господи Иисусе. Да я ее, может, видела всего раз в жизни!

— Не усложняй. Гони станок.

— Так у тебя же только электрическая.