Анджей Земяньский - Бреслау Forever

— Так ведь я же допрашивал свидетелей.

— Я допросил всех, кого только мог, — кипятился Сташевский перед Мариолой. — И ничего, ничего, ничего.

— Ну да. Мой злой мужчина. — Она прижала его к себе, поцеловала. — Злой, злой, злой, — гладила она его по голове. — А когда ты злишься, то хорош в сексе. — Она рассмеялась. — И это мне очень даже нравится. — Новая улыбка. — Может, надеть какой-нибудь супер-корсетик?

— Я не могу справиться с этим делом.

Мариола встала с кровати. Даже и без корсета она выглядела невероятно.

— Ты с ним справишься, решишь, — сказала она совершенно серьезно. Салютуя, она приложила руку к пустой голове и процитировала известный слоган: — Если не ты, то кто? Если не сейчас, то когда?

Славек ответил ей таким же салютом.

— Приказ понял. Я решу это дело.

Оба, голяком, бросились в Интернет. Ее полные, дергающиеся груди ужасно отвлекали, но уже через несколько секунд они нашли нужный адрес в броузере. Сташевский набрал телефонный номер в Гданьске.

— Добрый вечер, пан профессор. Славомир Сташевский из полиции.

— Матка Боска! Нашли мой украденный велосипед?

Голос с другой стороны трубки был наполнен экстаза и недоверия, смешанного с восхищением.

— Нет, нет. Мы по другому делу.

— Со всей ответственностью заявляю, что моя скорость никак не превышала семидесяти километров в час. Ваши радары дефектные.

— Нет, мы не из дорожной полиции. — Славек с Мариолой стояли у телефона, переключенного на громкую связь. — У нас к вам вот какой вопрос. Как можно взорвать себя изнутри?

В динамике было слышно, как собеседник сглотнул слюну.

— Боже. Вы говорите про человека, взорванного изнутри?

— Да.

Они начали мерзнуть. Мариола прикрыла балконную дверь и вернулась на пост, чтобы услышать, что будет дальше. Потом притащила одеяло, которым укрылись вместе.

— Проще всего, съесть перманганат калия и запить серной кислотой. Только кто такое сделает? Разве что полный псих. — Профессор еще подумал. — Опять же, от обеих субстанций остались бы следы во рту.

— А если следов не было?

— Ну… можно проглотить взрывчатое вещество. Но, видимо, как-то глупо смотреть на то, как бикфордов шнур догорает до рта.

— А серьезно?

— Но ведь у вас должны быть результаты вскрытия. Что я вам скажу?

— Как можно взорваться изнутри?

— В популярной прессе имеются описания взрывов или самовозгораний каких-то людей. Но я — ученый. Лично я в это не верю. Точно так же, как и в то, что Луна — это кусок заплесневелого сыра.

— Мы просим нам помочь. Сам я офицер полиции, и я это видел.

Профессор молчал довольно долго.

— Вы видели? — Он снова замолчал. — Собственными глазами? — с сомнением спросил он.

— Да.

— Ну, теоретически можно представить, что кто-то глотает две капсулы в оболочке, которая растворится в желудке. Теоретически, можно проглотить семтекс и запустить детонатор с сотового телефона. — Он снова задумался. — Но все это бредни! Всегда можно обнаружить следы, то ли химии, то ли семтекса.

— Так что же произошло?

— Не знаю. — Опять раздумье. — Только мне кажется, что вы должны задать себе другой вопрос. Каким чудом вы видели жертв самоубийства, так сказать «по ходу дела»? Ведь вы видели не одну, насколько понимаю?

— Так.

— Скольких? По ходу взрыва.

— Четверых.

— Видите ли, пан офицер. — Я ученый, — повторил он. — И я не верю в столь гениальное совпадение, что, будучи полицейским, вы видели четыре взрыва. — Профессор, наверное, что-то ел, потому что голос его становился все более неразборчивым. — А сколько случаев кражи автомобилей вы видели собственными глазами?

В десяточку! Этот тип с Побережья и вправду был выдающимся. Сколько краж автомобилей Сташевский видел собственными глазами? Сколько убийств он видел собственными глазами? Сколько автомобильных аварий, не считая тех, в которых сам принимал участие.

— Вы правы. Ни одного.

— Тогда все ясно. В течение всей вашей, как догадываюсь, карьеры, вы не видели ни одной кражи автомобиля, зато целых четыре «самовзрыва». Давайте подойдем ко всему этому рационально.

— Хорошо.

— Ученый все видит в сухом виде. Причина, следствие. Только это, ничего больше.

Профессор говорил все более конкретно.

— Но к чему все это приводит?

— Вывод очень простой. Раз вы не видели ни единой кражи автомобиля, но видели четыре самоубийства, то…

— То? — подхватил Сташевский.

Профессор был настроен решительно.

— Вы можете быть их причиной.

Со Славека даже одеяло свалилось. Мариола, хотя и сама находилась в состоянии шока, заботливо укрыла его.

— Вы, когда-нибудь, были лично свидетелем какой-либо кражи? — продолжал профессор.

— Нет.

— А тут четыре дела, в которых вы участвовали в собственном лице. Вам не кажется это странным?

Славек с Мариолой начали перешептываться. Только профессор из Гданьска не дал им наговориться.

— Вы не воруете, не вызываете дорожных аварий, но видите четыре самоубийства? И к тому же, практически одинаковые? С научной точки зрения и из самой статистики следует, что подобное невозможно. Если бы вы были вором, то видели бы кражи. Правда, в собственном исполнении. Но ведь вы только хватаете преступников. Уже пост-фактум. А тут?

— Признаюсь, что ничего не понял.

— Даже не знаю, как вам это объяснить. Попытаюсь проще: вы не воруете, следовательно — краж не видите. Вы только гоняетесь за ворами. И вот теперь попробуйте ответить на вопрос: каким чудом вы увидели четырех самоубийц, которые совершили свои действия в вашем присутствии? Ведь вы сами с собой не покончили.

— И каков же ответ?

Профессор проглотил какой-то крупный кусок и запил кофе или чаем.

— Быть может, вы сами и есть ответ.

Когда он повесил трубку, Славек с Мариолой долго стояли молча, съежившись под одеялом. Мариола, как бы чего-то опасаясь, шепнула Славеку на ухо:

— Ты заметил? Он повторил одно и то же три раза.

— Заметил.

Она крепко прижалась к нему.

— Славек…

— Ммм?

— Но ведь ты же самоубийства не совершишь?

Борович орал изнутри бронированной машины:

— Ну, вы скажете, куда мне ехать? Я отсюда ни хрена не вижу!

— Открой такую крышечку спереди.

— Ты спутал с танком Т-34. Здесь ничего такого нет, только маленькие подзоры!

— Тогда сверни налево.

Они врезались в столб контактной сети. Тот не упал, но наклонился. Причем, сильно. Провода упали на транспортер, но, к счастью, они не были под напряжением. Перед войной во Вроцлаве было пять трамвайных депо. Так что рельсы, столбы и провода были повсюду.

— Ну, и как вы меня ведете? — Борович массировал лоб. Хорошо еще, что у него на голове была каска… В данный момент краска на ней спереди была в царапинах.