Иван Крамер - Машины Российской Империи

– Заяц, пошли дальше, – окликнул я.

Не отвечая, он потянулся к одному из пары подсвечников, стоящих на полке под картиной, и только теперь я понял, что совсем не она стала предметом внимания мальчишки – подсвечники были золотые.

– Эй, сейчас не время для этого! – позвал я, но он не слушал: взял подсвечник, рассмотрел со всех сторон, поставил на пол и потянулся за вторым.

– Заяц… – начал я, но Электра перебила:

– Смотри, вон радиоустановка.

Справа в глубокой нише поблескивал агрегат с пристроенным сбоку столом, на котором лежали телеграфный ключ и журнал для записей. Возле стакана с перьями-самописками и карандашами валялись смятые листы бумаги.

Электра первым делом раскрыла журнал и стала листать тяжелые испещренные записями страницы.

– Шифр… – разочарованно протянула она. – Код какой-то, ничего не понять. Ладно, все равно захватим с собой.

– Теперь нам нужно найти графа, – сказал я. – Допросить, заставить отвечать на вопросы. А это что?

Смятые листки в большинстве своем были вырванными страницами из журнала, но один в свете фонарика казался белее других. Положив «люггер» на стол, я развернул бумагу. Там была нарисована Эйфелева башня, и при виде нее мы с девушкой надолго замолчали, потому что вид постройки казался, мягко говоря, необычным.

– Что это значит? – тихо спросила она.

– Ну, Электра, я бы не хотел…

– Называй меня Эли.

– Да, Эли, я бы не хотел делать скоропалительных выводов, но складывается впечатление…

– Ты бы попроще говорил – глядишь, люди бы к тебе и потянулись. Наверное, граф чиркал это, пока болтал по радио. Так, вроде машинально. Он у нас большой художник, этот граф…

Сзади скрипнула половица, и мы обернулись.

Появившийся из теней в дальнем конце зала Кариб держал Зайца за шею, зажав рот и прижимая спиной к себе, душил.

Мой «люггер» лежал на столе, и я схватился за револьвер в кобуре, а Эли – за свой пистолет. Но достать оружие мы не успели, потому что от двери к нам скользнул мистер Чосер. Срез ствола на конце раскладной трости целился в нас.

– Не шевелись! – я схватил девушку за руку, не позволяя вытащить пистолет. – Это оружие.

– Что – трость?! – прошипела она, пытаясь оттолкнуть меня.

– С ее помощью он сбил аэроплан. А потом убил капитана нашего баркаса с другой стороны озера.

– Он знает, он знает! – хихикнул Чосер, останавливаясь перед нами. Голос был непривычно высоким, Вука говорил скороговоркой, идиотски улыбался – какой-то новый образ, этакий глупый опасный клоун. – Он все знает, наш маленький белобрысый дружок! Ой-ой, деточки мои, долго держать эту палочку на весу тяжеловато даже для моих стальных мышц, так что позвольте мне…

Опустив трость, Чосер выхватил из-под сюртука револьвер с серебряной буквой «S» на рукояти.

– Знакомая штучка? – пропищал человек-клоун.

Электра затихла и больше не пыталась достать пистолет. Кариб душил Зайца, тот вращал глазами, дергался и топал ногами по полу. Я с угрюмой ненавистью смотрел на Чосера – видеть оружие Джейн в его клешне было почти невыносимо.

– Знакомая? – повторил он все тем же дурашливым голосом.

Я молчал. Его лицо исказилось, как у капризного ребенка в приступе ярости. Вука даже немного присел, будто придавленный гневом, со стуком ударил тростью по полу и гаркнул на весь зал:

– Отвечай!!!

– Это оружие знакомо мне, – произнес я.

– Что нарисовано на рукояти?!

– Буква «S».

– И что она означает?

Эли внимательно слушала нас. Мистер Чосер смотрел на меня пронзительно, властно, губы его дергались, и я понимал: лишь короткое движение пальца, лежащего на спусковом крючке револьвера, отделяет меня от смерти – и движение это он уже готов совершить.

– Буквы – инициалы моего отца, – произнес я, тщательно подбирая слова. – Я не знаю, кем он был, потому что никогда не видел его. Отпусти ребенка.

Последние слова были обращены к человеку-кулаку, в объятиях которого хрипел Заяц. Глаза его закатились, тело обмякло. Убийца равнодушно смотрел на меня.

– Он сейчас умрет, – добавил я, стараясь игнорировать ствол, ходящий ходуном в руке мистера Чосера.

Кариб, отпихнув мальчишку, ударил его кулаком в затылок. С протяжным всхлипом тот засеменил вперед, кренясь все сильнее, и свалился у моих ног. Я наклонился было, чтобы помочь ему встать, но человек-лоза прокричал певуче:

– Руки за голову, руки за голову! А теперь повернитесь лицом к стене!

Кариб неторопливо достал из-под пиджака двуствольный обрез и тоже направил на нас. Мы развернулись спиной к убийцам, а сзади высокий голос все не умолкал:

– Вам в головы нацелены три ствола, два в руках нашего друга Кариба, а один в моей проворной быстрой руке. Не шевелитесь, если дорожите своей жизнью, молодые – такие молодые! – люди, ведь ваш шанс стать постарше висит на волоске… на крошечной волосинке, подобной нежному пушку на темени новорожденного.

Продолжая болтать что-то полубессмысленное, Вука подошел вплотную и принялся обыскивать меня. Ловкие, как у картежника, пальцы засновали по одежде, прикосновения их были неприятны, даже омерзительны. Чосер вытащил из кобуры револьвер – я лишился второй буквы инициалов – и отступил в сторону. Электра шепотом выругалась, когда человек-лоза занялся ею.

– А что это висит у тебя на груди под курткой? – снова заговорил Вука. – Милая, ты носишь на шнурке свисток… как странно. Святая Венера, между какими формами он висит! О, эти нежные мягкие холмы, подобные двум пузатым щенкам своей непорочной трогательностью… Позволь-ка, я сниму с тебя сию необычную свистульку, вот только расстегну все пуговки на твоей куртке.

– Ах ты, бледнолицый маньяк! – выдохнула Эли возмущенно. – Убери от меня свои потные грабли!

Развернувшись, она дала Чосеру звонкую оплеуху. Он тонко вскрикнул, отскочил – и сильно ткнул ее тростью в лоб. Ахнув, она села на пол, потом завалилась на спину.

– Ты! Не трожь ее! – неожиданно взревел Заяц, как оказалось, успевший прийти в себя и лишь изображавший обморок. Вскочив, он с кулаками бросился на Чосера, но не добежал – шагнувший к нам Кариб врезал ему стволами обреза по темени, и мальчишка опять растянулся на полу.

Эли села и помотала головой. Тяжело дышащий, раскрасневшийся Чосер переводил разъяренный взгляд с нее на меня.

– Насилие так возбуждает! – воскликнул он, но тут же мгновенно успокоился и добавил ласково: – Ты тоже что-нибудь предпримешь, мой мальчик?

– Я стою на месте и не двигаюсь, – ответил я сдержанно и уловил презрительный взгляд, которым меня наградила выпрямившаяся Электра. Под расстегнутым воротом на ее груди висел на шнурке металлический цилиндр размером с мизинец.

Кариб держал нас на мушке, а Вука, сунув револьвер в карман и зажав трость под мышкой, подошел к стене, откуда торчали несколько металлических воронок, закрытых круглыми крышками. Откинул одну и громко произнес: