Иван Крамер - Машины Российской Империи

– А при чем тут Америка? – спросил Заяц.

– При том, – сказала Электра, не оборачиваясь, – что все дороги ведут в Америку. Америка – империя зла на Земле.

Это было произнесено без патетики, абсолютно серьезно. И прозвучало очень уверенно. Хотя я привык считать Америку страной… возможностей и свободы, вот так. Больших возможностей и больших опасностей, больших людей, больших дел и большого риска, но уж никак не империей зла.

Пользуясь тем, что девушка внимательно смотрела вперед, я окинул ее взглядом. Необычная она, что ни говори. То болтает как девица из простонародья, какая-нибудь дочка лавочника – «ну, ты даешь», «кто его знает», – а то выражается как образованная… И еще очень ловко двигается, карабкается по веревке и умело обращается с оружием. И, черт возьми, она – индианка! Которая говорит на английском почти без акцента, ясно излагает свои мысли. Но ведь индейцы – дикари, в конце концов, просто дикие племена, которых белые люди уничтожили или загнали в резервации. Разве не так? Может, я чего-то не знаю про индейцев, как и про цыган?

Коридор закончился распахнутой дверью, за которой виднелся темный зал. Электра устремилась к ней, воскликнув:

– Наконец-то!

Мы с Зайцем остановились в дверях, а девушка сделала несколько шагов вперед, поворачивая фонарик из стороны в сторону. Перед нами было большое круглое помещение со стеклянной колонной в центре. Сквозь нее от пола к потолку шел жгут проводов и кабелей, перехваченный проволочными кольцами.

– Прямо над нами шпиль и фасетчатый шар, – сказал я. – Не знаю, как называется это устройство, но с его помощью Бальтазар Цепеш уничтожил баржу.

– Электромагнитная башня, – пояснила Электра, медленно обходя колонну. – Ее украли. То есть не прямо ее – технологию.

– Бальтазар украл? – уточнил я, вместе с Зайцем направляясь за девушкой.

– Да, и не только башню… За одно это его надо пристрелить!

– Какая ты кровожадная. Так эта технология украдена у Мистера Икс? У твоего хозяина – Мессии?

– Хозяина! – усмехнулась она. – Ну, пусть так – хозяина. Вот только «Мессия» – это всего лишь устройство.

– Как – устройство? – не понял я. – Так он все-таки механический человек?

Настал ее черед удивиться:

– Чего-чего? Не поняла тебя, бледноволосый. Я к тому, что это просто название машины, одного аппарата.

Я потер лоб и медленно заговорил:

– Тот, с кем мы разговаривали по радио из поезда перед взрывом Выставки, назвался Мессией. А братья Цепеши в разговоре называли его так же. А теперь ты говоришь, что Мессия – это аппарат. Я вообще ничего не понимаю.

– Просто это – кодовое имя. Мой хозяин использует его в радиопереговорах, потому что так называется машина, из которой он выходит на связь. Только и всего.

– Фух… – протянул я. – А то у меня в голове все перевернулось. То есть Мистер Икс все же обычный человек?

– Уж обычным я бы его точно не назвала. Но он человек, без сомнения. Мужчина. Европеец. Хотя и американец одновременно тоже… в каком-то смысле.

Разговаривая, мы шли через зал, а Заяц приотстал, заметив что-то на другой стороне. «Люггер» был у меня в руке, и хотя Электра свое оружие из кобуры не доставала, но наверняка могла мгновенно выхватить его.

В зале было много мебели: стулья и столики, полки с папками, чертежами и свертками, тумбы и шкафы. На стенах висели картины, а в глубине виднелась закрытая дверь. Хотя Электра дала понять, что не собирается выбалтывать мне ничего про Мистера Икса, я продолжал задавать вопросы:

– «Мессия» – это дирижабль?

– Ну, нет, – рассеянно ответила она, оглядываясь по сторонам.

– Корабль?

– Да никакой не корабль.

– Ну а что? Паровозка, электровоз, дизель? Поезд?

Она тряхнула волосами:

– Ладно, отвянь. Все равно не угадаешь.

Отвянь? Это словечко было мне не знакомо. Нет, я не собирался «отвянывать» и, двигаясь вместе с девушкой между столами, стал размышлять вслух:

– Получается так: Мистер Икс владеет новейшими технологиями, которых нет больше ни у кого. Братья Цепеши с Карибом и американским партнером, этим таинственным Южанином, украли их у Мистера Икс и теперь используют для своих дел. Правильно? Они устроили взрыв Выставки, которому Мессия пытался помешать. Ты – его агент. Значит, солярный детонатор и вся технология подобного взрыва принадлежали ему?

– Он их создал! – отрезала она.

Я потер горло, стараясь не раскашляться.

– Если ты работаешь на него, то знаешь, что именно происходило возле купола Выставки. Что это был за свет? Воронка, во́лны в небе?

– Я в этом не очень разбираюсь.

– Ничего, я разбираюсь. Приведи меня к своему боссу, мы с ним поговорим. У меня к нему вопросы накопились.

Заяц, опять заинтересовавшийся картинами на стене, уже с минуту изучал их, и мы направились к нему. Электра смерила меня взглядом:

– Нет, к боссу я тебя не поведу. И кто он такой – не скажу. Кое-что ты уловил, а остальное тебе знать пока незачем. И не приставай больше с этим. Что это там намалевано? Святая Текаквита, ну что за извращение!

На картине был изображен замковый двор, весь утыканный кольями с людьми. Некоторые корчились в судорогах, другие были уже мертвы… Художник постарался передать муки жертв как можно реалистичнее, но особенно ему удался сидящий за обеденным столом между кольями граф Бальтазар Цепеш – его долговязую фигуру и глаза навыкате нельзя было не узнать. Облаченный в нечто пышное, с поблескивающими на груди орденами, граф обедал. За спиной его вдоль стены замка стоял ряд виселиц с повешенными.

– Ой, мама… – прошептала Электра. – Вот сволочь паскудная! Он же настоящий псих! Я и раньше подозревала, а теперь… Нет, ты видишь? Бледнолицый урод!

– Получать удовольствие от таких вещей по меньшей мере необычно, – согласился я.

– Эк ты… интеллигентно. Тоже мне, умник. Слушай, а может, это вообще автопортрет? Такие… мечты, а? Эротические, томагавк ему в задницу, фантазии. Бальтазар представляет себя в роли своего предка, тот ведь любил, чтоб обеденный стол выносили во двор и ставили между кольями. Я читала: любил кушать и смотреть на свои жертвы. Аппетит у него разыгрывался. Исторический факт. А еще он в тюрьме когда сидел, ну, в Венгрии, мышей на колышки сажал. Представляешь?! – она толкнула меня локтем в бок. – На маленькие такие… со скуки по любимому делу.

– Тренировался, чтоб форму не потерять, – предположил я.

Она нервно хихикнула.

– Короче, предок графа был тем еще чудиком. Свихнулся он из-за турков, когда в плену у них был в детстве. Или, скорее, в заложниках. Ну и насмотрелся там на всякие ужасы, на пытки и прочие невинные развлечения. Потом вырос и сам стал ужасы творить. А Бальтазар под него подделывается, копирует его. В мечтах. Хотя старается и в делах.