Владимир Царицын - Пленники замкнутой бесконечности

— Все в порядке, Рэнд.

— Вот это, — Рэнд указал на чудище, — хотело тебя съесть?

— Мне помогли мои друзья.

— Ихтиологи? Слава богу, что они успели!!

— Мне помогли аквариэли, — качнула головой Лаура.

— Аквариэли?.. Они его убили? — поинтересовался Рэнд.

— Нет. Просто обездвижили на время. Аквариэли не убивают живых существ. А с Пургами у аквариэлей что-то наподобие договора о ненападении.

— Эта гадость называется Пургом? Они что, тоже разумны? Как аквариэли?

— Нет, Пурги обычные морские животные. Они не живут в экваториальных водах, их места обитания немного севернее. Этот сюда забрался совершенно случайно…

— И напал на тебя, — закончил за Лауру Рэнд.

— Я была неосторожна. Сама виновата.

По телу Пурга прошла судорога, щупальца стали втягиваться. Он открыл глаза и уставился на окружающих его людей и аквариэлей. Аквариэли подплыли ближе к морскому животному, оттеснив за свои спины ихтиологов, и замерли, наклонив вперед свои круглые лысые головы. Со стороны казалось, будто аквариэли что-то объясняют Пургу. А может, они просили у него прощения за причинённые страдания?.. Пург тоже замер, даже щупальца его перестали сокращаться. Потом резко поднялся со дна и, превратив свое тело в узкую торпеду, стремительно двинулся на север. Видимо инцидент был исчерпан. Люди, в том числе и Рэнд, скрестили над головами руки, прощаясь с аквариэлями, и поплыли в сторону берега. Аквариэли ещё какое-то время оставались на месте, потом и они уплыли по своим делам.

Странно, думал Рэнд, плывя рядом с Лаурой. Внешне безразличные к людской жизни аквариэли, бросились на помощь Лауре, когда она оказалась в беде. Ради неё они рискнули испортить свои отношения с другими представителями подводного мира, пусть неразумными его представителями, но с теми с кем у них существовали своеобразные договоренности о невмешательстве в личные дела друг друга. Они, не раздумывая, решили нарушить эти договоренности. Ради чего? Или ради кого? Ради Лауры, которую признали своей?.. Или ради Человека?..

Нет, оказывается, гуманизм им не чужд. Рэнд вдруг понял, что его отношение к аквариэлям немного изменилось, стало теплее…

Они уже почти всплыли на поверхность моря, когда Лаура тронула его за руку и указала головой куда-то вбок. Рэнд посмотрел в указанном направлении и увидел, как в свете солнца, пронизывающего лучами поверхностные слои воды плывет аквариэль, а на его груди лежит детёныш. Увидеть аквариэля-младенца было практически невозможно.

Аквариэль-мамаша нежно прижимала дитя к груди, и они оба купались в растворенном в воде солнце. Вообще-то, мамашей этого аквариэля можно было назвать чисто условно, так как разделения по половому признаку у разумных амфибий не было. Но как тогда появлялись младенцы?.. Может быть, Лаура сможет ответить на этот вопрос, когда станет одной из них? Вот только захочет ли тогда она рассказывать?..

Рэнд и Лаура замерли, поражённые небывалым зрелищем, а аквариэли, не замечая их, продолжали нежиться на солнышке. Рэнд смотрел на угловатые, полупрозрачные, с перепонками между длинными пальцами руки взрослого аквариэля, и они казались ему мягкими и тёплыми руками человеческой матери, нежно ласкающими своего любимого и родного, плоть от плоти, ребёнка. И глядя на аквариэлей, Рэнд неожиданно понял, что они — люди и аквариэли — мало чем отличаются друг от друга. Они одинаково разумны. Они строят города. Разные по архитектуре и устройству, из разного строительного материала, но они строят эти города, чтобы в них жить. Они — и люди и аквариэли — могут пожертвовать чем-то важным, чтобы прийти на помощь ближнему. Они красивы, каждый по-своему. Они одинаково любят своих детей. Они могут наслаждаться жизнью и наслаждаются ею. Они готовы делиться тем, что имеют и делятся. Аквариэли хотят быть независимыми, а что в этом плохого? Разве люди хотят от кого-нибудь зависеть? Мы пока еще плохо знаем и мало понимаем друг друга. Но пройдёт время, и мы поймём, что быть вместе лучше, чем жить каждый сам по себе.

Только нужно захотеть быть вместе!

— Ну и как мы будем их оттуда выкуривать? — Унк ударил булавой в забаррикадированные изнутри ворота, которые ещё совсем недавно назывались Вратами Рая.

— Есть два способа, — ответил Айгур. — Первый самый простой: нужно выставить круглосуточную охрану у обоих выходов — у этого и у чёрного. Судя по всему, продукты, завезённые в Рай до Дня Перемен, уже закончились или на исходе. Иначе они бы не стали предпринимать эти вылазки. Рано или поздно обитатели подземного города вынуждены будут сдаться, они выйдут из своего укрытия с поднятыми руками… Или начнут поедать друг друга…

— Ты считаешь, что они будут человечиной питаться?!

— Люди не стали бы, а они — нелюди… Я удивлён, Унк, почему до сих пор ты не выставил посты?

— Ты же знаешь, что многие жители покинули посёлок и расселились по деревням, — возразил Унк. — И таких оказалось большинство. Кто остался? Я, Тонда, да еще шестеро ребят, способных держать оружие. Не Гульду же мне ставить в караул, в самом-то деле? А посёлок на кого я оставлю?

— Извини, Унк, — покаялся Айгур. — Я не думал, что у тебя так мало людей осталось. Извини…

— Люди-то есть. Но кто? — сетовал староста. — Восемь мужиков, десяток подростков от четырнадцати до шестнадцати лет, два старика, которых Боги не успели спровадить в долину, да женщины… Есть, конечно, и среди баб такие, что любому мужику фору дадут, но не могу я их просить за оружие браться. Не бабское это дело — воевать…

— Я же сказал: извини, не подумал.

— Только вчера в посёлок ремесленников шесть семей ушло, — горестно вздохнул Унк. — Среди них крепкие ребята были. Антас, кукла бывшая, не успели его Боги прикончить. И ученик Антаса, Брега, считай член семьи. Я Брегу упрашивал остаться, да Антас упёрся. Хочу, мол, из него хорошего оружейника сделать. Я ему: «Зачем нам теперь оружие? С кем биться собрался?» А он мне: «Авось найдётся с кем»… Как в воду глядел… Нет, я не осуждаю тех, кто ушёл. Все они отцы, им своих детей кормить нужно.

— Я так думаю… — начал Айгур, но закончить фразу ему не удалось — сверху, со свистом рассекая воздух, полетело и воткнулось в землю между ним и Унком длинное копье. Мужчины вскинули щиты, которые беспечно опустили во время разговора, и, прикрывая головы, отбежали подальше от ворот. Копьё Унк всё же из земли вытащил, прихватил с собой.

— Оружием разбрасываются, уроды, — сказал он. — Чего-чего, а воевать им есть чем.

Айгур кивнул и мысленно, в который раз, укорил себя за беспечность, которую он позволил себе после Дня Перемен…