Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]

— Она так много знает, — сказал Калли. — Это самый дикий полет, в котором я участвовал. Миры… Она проламывалась сквозь них и тащила нас с собой. Когда меня в последний раз брали на обед к барону? А на следующий день я обедал с пиратами. И вот я здесь. Я хочу ей помочь.

— Калли слишком озабочен своим желудком, — прервал Рон. — Она заставляет думать, док. Она заставила меня думать о Молли и Калли. Вы знаете, она была в тройке с Мюэлом Араплайдом, тем парнем, что написал «Имперскую Звезду». Должно быть, знаете — вы ее доктор. Когда начинаешь верить, что люди, живущие в других мирах, как сказал Калли, люди, о которых пишут книги — эти люди реальны… Тогда легче поверить и в себя. И если тот, кто помог вам в этом, сам нуждается в помощи, вы поможете!

— Доктор, — сказала Молли, — я была мертва, она оживила меня. Что я должна сделать для нее?

— Вы можете рассказать мне все, что сами знаете, — он перегнулся через стол, сцепив пальцы, — о Батчере?

— О Батчере? — переспросил Брасс. Остальные тоже были удивлены. — Но что? Мы не знаем ничего, только то, что капитан и он действительно сблизились.

— Вы три недели были с ним на одном корабле. Расскажите мне все, что вы видели.

Экипаж смотрел друг на друга в вопросительном молчании.

— Может ли что-то указывать, откуда он?

— Титан, — сказал Калли. — Знак на руке.

— А до Титана, по крайней мере на пять лет раньше? Проблема в том, что этого не знает и сам Батчер.

Все смотрели друг на друга, еще более ошеломленные. Наконец Брасс сказал.

— Его язык. Капитан сказала, что изначально он говорил на языке, в котором нет слова «я».

Доктор Тмварба еще более нахмурился, когда вновь щелкнул микрофон Лишенных Тела:

— Она научила его говорить «я» и «вы»… Они гуляли вечером по кладбищу, а мы парили над ними, когда они узнавали друг о друге, кто они.

— «Я», — сказал Тмварба. — В этом что-то есть. Интересно. Казалось, я знаю о Ридре все, что надо знать. Но, оказывается, я знаю мало…

Микрофон опять щелкнул:

— Вы знаете о майне-птице?

Тмварба был изумлен:

— Разумеется. Я был при этом.

Раздался смех Лишенного Тела:

— Но она никогда не говорила вам, чего она испугалась.

— Это была истерика, вызванная предыдущими потрясениями.

Призраки рассмеялись:

— Червяк, доктор Тмварба. Она вовсе не боялась птицы. Она испугалась телепатического впечатления об огромном земляном черве, ползущем на нее, испугалась картины, которую рисовала птица.

— Она сказала это вам… и никогда не говорила мне.

— Миры, — повторил призрак. — Миры существуют у вас перед глазами, а вы их не видите. Эта комната может быть полна фантомов, но вы этого не знаете. Даже остальные члены экипажа не знают того, что говорим мы сейчас, но капитан Вонг — она никогда не использовала микрофон. Она нашла способ разговаривать с нами без приборов. Она прорвалась сквозь миры и соединилась с нами — это очень важно. И все мы от этого становились богаче.

— Тогда кто-то в мире — моем или вашем — должен сказать, откуда пришел Батчер. — Какое-то воспоминание всплыло в памяти доктора, и он засмеялся. Остальные смотрели на него с удивлением. — Червь. «Где-то в раю теперь червь, червь…» Это из ее раннего стихотворения. А мне никогда не приходило в голову!

— Мне следует радоваться? — поинтересовался Тмварба.

— Вам следует хотя бы заинтересоваться, — ответил генерал Форестер.

— Вы посмотрели на гиперстатическую карту и обнаружили, что, хотя попытки диверсии за последние годы исходили в обычном пространстве галактики, все точки находятся на крейсерской дистанции от Спецелли Снэп, на расстоянии одного прыжка. Вы также обнаружили, что в то время, когда Батчер был на Титане, никаких диверсий не было. Иными словами, вы установили высокую вероятность того, что Батчер ответствен за все это. Нет, я вовсе не радуюсь.

— Почему?

— Потому что он — важная личность.

— Важная?

— Важная… для Ридры. Экипаж сказал мне это.

— Он?! О, нет, кто угодно, только не он! Он — низшая форма. Нет! Грабежи, диверсии, множество убийств… я хочу сказать, что он…

— Вы не знаете, кто он. И даже если он ответствен за атаки Вавилона-17, он по-своему не менее исключителен, чем Ридра, — доктор встал с пузырькового кресла. — Вы дадите мне возможность проверить мою идею? Я выслушивал ваши целое утро. А моя, может быть, сработает.

— Я все еще не понимаю, чего вы хотите.

Доктор Тмварба вздохнул.

— Прежде всего я хочу поместить Ридру, Батчера и вас в самую глубокую, темную, хорошо охраняемую и недоступную темницу штаб-квартиры Администрации Союза.

— Но у нас нет тем…

— Не обманывайте меня, — спокойно сказал доктор Тмварба. — Вспомните, вы ведете войну.

Генерал поморщился.

— Зачем вся эта секретность?

— Потому что этот парень многого стоит. Если бы сейчас рядом со мной были все военные силы Союза, я был бы спокойнее. Тогда бы я знал, что у нас есть шанс.

Ридра сидела в одному углу тюремной камеры, Батчер — в другом. Оба были привязаны пластиковыми ремнями к сиденьям, выступавшим из стены. Доктор Тмварба следил за тем, как из камеры выкатывают стоявшие здесь приспособления.

— Никаких темниц, никаких пыточных камер, а, генерал? — он взглянул на бурое пятно, которое стирали с пола у его ног, и покачал головой. — Неплохо, если бы камеру промыли кислотой и продезинфицировали.

— У вас есть все необходимое, доктор? — спросил генерал, игнорируя его недовольство. — Если вы изменили свои намерения, то через пятнадцать минут здесь будет множество специалистов.

— Места маловато, — сказал доктор Тмварба. — Я имею дюжину специалистов прямо вот здесь.

Он положил руку на один из компьютеров, размещенных у стены.

— Вы говорили, — напомнил генерал Форестер, — что необходима максимальная безопасность. Я могу собрать здесь двести пятьдесят мастеров айкидо.

— У меня черный пояс айкидо, генерал. Думаю, вдвоем мы справимся.

Генерал поднял брови.

— Я сам занимаюсь карате, но айкидо я никогда не понимал. А у вас в самом деле черный пояс?

Доктор Тмварба, налаживая оборудование, кивнул:

— И у Ридры тоже. Я не знаю, на что способен Батчер, поэтому предпочел привязать их.

— Хорошо. — Форестер притронулся к чему-то на дверном косяке. Металлическая плита медленно опустилась и наглухо закрыла проем: — Мы в центре двенадцати слоев защиты, причем все они практически непреодолимы. Никто, включая меня, не знает даже расположения этого места.

— После лабиринтов, которые мы прошли, я тоже не знаю, — сказал Тмварба.

— На случай, если кто-нибудь захочет засечь нас, мы автоматически передвигаемся каждые пятнадцать секунд. Он не вырвется отсюда.

Генерал указал на Батчера.