Дмитрий Раскин - Судьба и другие аттракционы (сборник)

— То есть мы должны просто верить? — Арбов не хотел, конечно, говорить с сарказмом.

— Сомневайтесь, ради бога. Но в целом. Понимаете, в целом . У нас не так давно был ученый-физик — он принялся изучать. Это была его борьба за достоинство… это он сопротивлялся своей реальности, что возникла здесь для него… он кое-что открыл.

— Стало быть, это познаваемо? — обрадовался Ветфельд.

— Отчасти, да, — кивнул управляющий. — Мы ведь сами точно не знаем, как , — управляющий подыскивал слово, — всё это работает. Сами пытаемся изучать. Но он потерял то, за-ради чего сюда ехал, во имя чего и решился, рисковал. Ради знания он пожертвовал смыслом.

— Которого, возможно, всё равно бы не нашел, — ввернула Лидия.

— Возможно, — согласился управляющий.

— Извините, а кроме нас троих еще кто-то предполагается? — вдруг спросил Ветфельд.

— Вы же видели, как мы сегодня избавлялись от тех, кто…

— Это чтобы они не мешали нам, — перебил Арбов, — или потому что они действительно могли навредить себе?

Управляющий промолчал.

— Но то, что привилегированное быдло, — продолжал Арбов, — получило от ворот поворот — само по себе приятно… Ради этого уже стоило, — добавил он не без самоиронии.

— Но а всё-таки, каковы реальные риски? — спросил Ветфельд. — Мы же понимаем, что вы сегодня просто припугнули назойливую пару.

— Иногда они существенно выше, — успокоил его управляющий, — но не так грубы, разумеется, как я говорил, — управляющий глянул на Арбова, — вашим соотечественникам.

— Значит, всё это серьезно, — сник Ветфельд.

— Это настолько индивидуально и не просчитываемо… — начал управляющий.

— Как в жизни? — непонятно было, Лидия обрадовалась или же это был сарказм.

— Примерно так. Только, может быть, здесь несколько больше будет зависеть от вас. (Не за этим ли вы и рвались сюда?) Впрочем, тоже не обязательно. Единственное, что могу сказать со всей определенностью, — управляющий снова сел за стол на свое место, — вы будете нашим постояльцами в течение двух недель и никого кроме вас в отеле не будет.

— Ну а те, кто стремился попасть к вам за все эти годы, — начал было Арбов.

— Те, кто стремился, или те, кто попадал? — уточнил управляющий.

— Вы, наверное, их как-то… классифицируете? — Ветфельд пытался быть ироничным.

— Приходящие к нам, — управляющий понял его, — делятся на две категории. Первые — это те, кто считает, что здесь, — управляющий показал пальцем в пол так, будто имелось в виду здесь именно, — сбывается желание . То единственное, самое-самое, что порой не зависит от знания самого человека о нем. (Как вы, наверное, знаете.) Он, предположим, хочет войти в историю, создать шедевр на все времена, а получает, скажем, щенка или котенка, ну, или его женщина вдруг начинает относиться к нему с несколько большим пониманием, жалеет его и так далее, — управляющий привстал, уперся ладонями в стол, подался вперед, — мы тоже до поры считали, что здесь воплощаются мечты, но всё оказалось сложнее. — Управляющий сел, точнее, плюхнулся на свой стул, откинулся на его спинку, — те, кто приходил за мечтой, весьма часто нарывались на то, чтобы узнать о себе правду. А правда, ладно, если б была страшна или, скажем, жестока — она очень часто оказывается унизительной.

— Если воплотится мечта, исполнится желание, — задумался Арбов, — может быть, изменится сама эта правда, перестанет быть столь жестокой или же стыдной?

— А что, если правда такова, — возразил ему Ветфельд, — что, узнав ее, он открывает бессмысленность мечты, отказывается от воплощения… чтобы не осквернить мечту собой или же воплощением?

— А были те, кто получил не котенка все-таки, а возможность создать шедевр, обессмертить себя? — спросила Лидия.

— Были, — кивнул управляющий, — но они, как правило, упускали главное, тем самым обворовывая свои будущие шедевры, заранее задавая им пределы, загоняя в рамки. А бессмертие, что же… оно может быть достаточно плоским.

— Ну, а как насчет разных там наполеонов, гитлеров, бен ладенов и прочих? — поднял руку Арбов.

— Я же говорю, — управляющий был терпелив, — приходят за мечтой, получают правду, но в их случае это бессмысленно, а в своем праве на воплощение они не сомневаются, в отсутствии воплощения видят происки, заговор, так что мы стараемся отсеивать таких на подступах. К тому же с ними скучно.

— А те, кто пришел, предположим, избавить близкого человека от рака? — Лидия заставила себя спросить невозмутимо.

— Их оказалось не так уж много, — отвел глаза управляющий, — не тех, кто пришел, а тех, у кого это действительно было тем самым желанием .

— А вторая категория приходящих к вам? — Ветфельд сидел весь покрытый по́том.

— Те, кто приходит за другим вариантом судьбы. Они, в свою очередь, подразделяются на тех, кто хочет изменить судьбу, и тех, кто просто хотел бы посмотреть: как было бы, если… Из-за них, наверное, мы и стали называть происходящее здесь аттракционом.

— И что? — напряженное лицо Лидии.

— Чаще всего у них один вариант не-судьбы меняется на другой. — Управляющий обрывает самого себя. — Не хочу ёрничать здесь. Новый вариант часто оказывается «лучше», что ли, может быть, счастливее, но это опять же именно не-судьба.

— А вы что, так вот знаете, где одно, где другое, — перебивает Лидия. — Каким прибором вымеряли, на каких весах?

— Где уж нам, — вздохнул управляющий. — Но чего-то нет у всех у них во всех их вариантах. И если бы не было чего-то такого, недостижимого — нет того, что может, должно быть, они упускают… — Управляющий сбивается. — У них не получится никогда.

— Почему вы выбрали именно нас? — этот жесткий голос Лидии.

— Потому, наверное, что вы все трое не знаете сами, чего хотите от нашего аттракциона, зачем вообще приехали сюда.

— Но я-то знаю, — громко, но как будто сама себе говорит Лидия. — То есть я знала. — После короткой паузы. — И что? Эти мои рефлексии тоже учтет ваш аттракцион, когда будет решать: осчастливить ли меня воплощением мечты или порадовать правдой?

— Правда? — пожал плечами Ветфельд. — Что, я не знаю правды о себе?

— Она страшна или горька? — не зная сам почему поддел его Арбов.

— Она унизительна. — Ветфельд встал и вышел.

— Как было бы просто, если б наши аттракционы (во множественном числе будет точнее) наделяли счастьем, — сказал управляющий. — Но оказалось, далеко не всем на самом деле нужно было счастье.

— Какой чудный сад, — говорит Арбов. — И на такой небольшой, да что там, крошечной территории.

— Он ровесник отеля, — сказала Лидия. — Я спросила у портье. А и хорошо, что небольшой. У пространства надо брать пятачок, кусочек и обустраивать, а не притворяться, что соразмерны пространству всеми этими своими розами, клумбами, вазами.