Елена Ванслова - Ралли «Конская голова»

— Игрок что надо, — кричал Симсон, — его место в высшей лиге!

— Конечно, это бы вас устроило, — вскипел Лупеску, — мы его открыли, а вы вздумали упрятать в высшую лигу! Там он будет киснуть в запасных. А у меня — нет, он играет в полную силу. И потом вы не сделаете этого в середине сезона.

— Но вы прекрасно знаете, что никаких препятствий для клуба высшей лиги не существует. Стоит им только захотеть, и игрок будет у них.

— Да, я это знаю! — заорал Лупеску. — А если он не захочет?

— Тогда ему запретят играть.

— Прекрасная директива. Игрока отстраняют от игры. Правила курам на смех, а ведь они должны быть одинаковыми для всех, иначе любые законы вообще теряют смысл!

— Поскольку Ян больше играть не будет, вопрос, я надеюсь, решен, — прервал спор Мартин Штайн.

Лупеску и Симсон вытаращили на него глаза:

— Вы с ума сошли! Извините, конечно, но это просто немыслимо. Загубить такой талант! Пойдемте. — Тренер потащил Штайна за собой, Милл последовал за ними. В укромном месте, в тренерской раздевалке, Лупеску вопросительно уставился на отца Яна.

— Ведь вы это не всерьез? Скажите правду, вы просто нашли предлог, чтобы отделаться от Симеона?

Заискивающий взгляд тренера не способен был поколебать Мартина Штайна. Он отрицательно покачал головой и тихо возразил:

— Нет, мне не до шуток. Ян больше не будет играть.

— Почему, объясните же толком! — Лупеску ломал пальцы, и казалось, что на глазах у него вот-вот выступят слезы.

— Для вас это очень тяжело, так не может продолжаться, — сказал Штайн.

Лупеску упрямо замотал головой и опять повторил свой вопрос:

— Почему? Я же не чиню ему никаких препятствий! Ему только этот один сезон надо поиграть за нашу команду, с ним мы добьемся успеха. Потом он перейдет в команду высшей лиги, потом в сборную, у него большое будущее!

Мартин Штайн взглянул на родственника.

Милл пожал плечами:

— Нет, это действительно нельзя так продолжать. Ведь Ян не настоящий его сын. — Он кивнул на Штайна.

— Но это ничего не значит. — Лупеску не знал, как ему все это понимать. — Но почему он не должен играть? Он что, внебрачный? Ну и что? Тогда он уж точно станет любимцем публики! — Лупеску неуверенно хохотнул и изучающе перевел взгляд с одного на другого.

Наконец он умолк. Гнетущая тишина наполнила комнату.

— Ян не человек, — выговорил Мартин Штайн медленно. — Он робот или, скорее, биоробот. Я не знаю, понимаете ли вы…

Лупеску быстро замотал головой. Потом высокомерно улыбнулся:

— Нет, этого вы можете мне не рассказывать. Нет, нет, я знаю, что такое роботы…

Штайн и Милл многозначительно посмотрели на него.

— Вы что, хотите меня доконать своими шуточками? — Казалось, что плечи тренера опустились под тяжестью груза. — Скажите мне настоящую причину.

— Это правда, Ян — биоробот, — объяснил Милл тихо, — мы оба инженеры по биомеханике из одного научно-исследовательского института; Яна мы создали для личных научных испытаний. Конечно, придавать ему подобный человеческий облик было необязательно; для всевозможной деятельности, для разнообразных заданий существуют комбинированные, соответствующие назначению роботы. Ян — больше чем прекрасно удавшаяся модель. Создание нового образца с улучшенными функциями, псевдомускульной системой, биологической системой с центральным управлением и человеческой внешностью было всего-навсего реакцией на споры с коллегами. Но это может далеко завести…

Лупеску смотрел на него с таким озадаченным видом, что Милл начал оправдываться:

— Наш биоробот — это не робот в общепринятом смысле. Он пользуется полученными впечатлениями, комплектует их и логически решает. Именно поэтому его поступки кажутся вам такими человеческими. Теперь вы наверняка поняли, почему он так быстро все усвоил.

— Да, да. — Лупеску старательно закивал. — Но, честно говоря, я думал, что он только притворяется неумелым.

— Так быстро научиться не может ни один человек. Ян владеет своими мускулами, как и человек, отдавая им приказания, — его мускулы ему повинуются. Важно то, что он просчитывает любую ситуацию лучше человека. Поэтому он превзошел всех остальных футболистов. Было бы неправильно противопоставлять его людям.

— Я побеседую с ним, он наверняка захочет играть дальше, — сопротивлялся Лупеску.

Мартин Штайн разозлился, стекла его очков поблескивали:

— Это бесполезно, мы должны прекратить эксперимент.

— А кто его может запретить?

— Никто, — ответил Милл, — потому что никто не знает о нем. Это, так сказать, частная инициатива, конечно недопустимая и непозволительная. Возможно, мы уже зашли слишком далеко.

Лупеску хитро подмигнул:

— И поэтому вы испугались, что дело раскроется.

— Да, это можно понимать и так. — Мартин Штайн вздохнул.

— Я буду молчать как рыба, а вы разрешите Яну доиграть в моей команде в этом сезоне. Согласны?

Мартин Штайн уставился в пол. Предложение тренера совсем не понравилось ему, но он почувствовал скрытую угрозу в этих словах.

— Ян может совершенствоваться только до определенной степени в любой человеческой деятельности — это касается не функций его тела, а моральных и духовных способностей.

Милл продолжил:

— Конечно, он никогда не нарушит законов гуманности и не нападет на человека — этот запрет вложен в его программу. Но через определенное время его духовная ограниченность обязательно проявится. К примеру, он совершенно не способен беседовать на отвлеченные темы.

Лупеску с ужасом переводил взгляд с одного инженера на другого.

— Но это ему совсем ни к чему! Это я уже давно заметил. Главное, что он умеет играть…

В проходе раздевалки послышались шаги, громкие голоса. Лупеску подскочил к двери и распахнул ее.

— А, второй тайм, — облегченно вздохнул он.

В коридоре появился Симсон.

— Можно мне с вами поговорить? — спросил он.

Лупеску колебался. Перед ним стоял человек, который "протащил" его в своей газете, но ведь он же имел возможность и реабилитировать его команду, похвалив ее! Может быть, даже к лучшему, что Симсон поговорит с ним именно здесь и сейчас.

— Я не помешал? — Симсон сделал движение, как бы собираясь уйти.

— Нет, заходите, — воскликнул Лупеску, — если у вас найдется несколько минут!

Симсон уселся рядом со стариками. Он смотрел на них с любопытством.

— Я должен поздравить с таким наследником, это фантастика!

— Как там дела? — осведомился Лупеску.

— У вас все прекрасно, девять — ноль в вашу пользу.

— Игра еще не окончена, — проговорил Лупеску осторожно.

Симсон скептически покачал своим голым черепом:

— Вы что же, еще опасаетесь поражения?

— Мяч круглый, всякое может случиться.