Энди Лэйн - Декалог 3: Последствия

— Как ужасно, — сказала Нисса.

— И как бессмысленно, — ответила ей женщина.

— Не имея ни гроша? — Доктор озадаченно сдвинул брови. — Это странно. Как я понял, Дэвид унаследовал значительное состояние.

— О да, унаследовал, — сказала женщина. — Он его потратил. А затем замок и то, что осталось от его содержимого, были проданы местному бизнесмену, который надеется на них заработать, — она фальшиво рассмеялась над этой идеей.

Затем она с любопытством посмотрела на Доктора:

— Вы были знакомы с Дэвидом?

— Мы познакомились несколько лет назад в Гластонбери, — Доктор улыбнулся, предавшись воспоминаниям. Затем нахмурился. — Я, правда, с тех пор довольно сильно изменился. Не думаю, что он бы меня узнал.

Нисса понимающе улыбнулась: этот факт не удержал Доктора от посещения. Он наверняка придумал бы какое-нибудь объяснение своей изменившейся внешности.

С сожалением на лице женщина кивнула.

— Гластонбери, — с желчью сказала она. — Да. В молодости он прожигал время там.

— Ну, я бы так не сказал, — возразил Доктор. — Он был запутавшимся молодым человеком, на котором лежал большой груз ответственности, — он обвёл взглядом холодные лица строго глядевших на него прошлых поколений Госторпов. — От него столько всего ожидали. Я сказал ему, что ему не стоит быть связанным традицией, что у него есть право взять свою судьбу в свои руки. Жизнь для того чтобы жить, а не для того, чтобы держаться за прошлое.

Женщина ничего не сказала; она подняла взгляд на портрет Дэвида Госторпа, эмоции на её лице не читались.

— Что же, — вежливо сказал Доктор, когда молчание затянулось и стало ясно, что разговор окончен. — Приятно было с вами поговорить. Пойдём, Нисса.

Они пошли дальше, а женщина осталась стоять, такая же молчаливая и неподвижная, как портреты на стенах.

— Риэ́ннон! Сколько раз тебе говорить, ничего не трогай!

— Почему? — Риэ́ннон с тоскливым видом посмотрела из-под тёмных кудряшек на маму, продолжая при этом тыкать пальцем в древний стул, вышитая обивка которого и без того уже была сильно потёртой.

— Потому что я так сказала, вот почему. Перестань и всё, ясно? — раздражённо велела Беверли Коуп. — Вы меня сегодня уже достали. Нил, скажи ей, чтобы перестала!

— Что?

— Скажи ей!

— Слушайся маму, а то получишь, — сказал Нил Коуп, и по его усталому голосу чувствовалось, что если его довести, то он подтвердит слова делом.

Риэ́ннон надула губы, взвесила шансы того, что отец выполнит свою угрозу, и помчалась через Официальную Столовую в Салон, догонять брата.

— Ты сама виновата, Бев, — сказал Нил. — Ты понятия не имеешь, как с детьми обращаться. Ты позволяешь им тебе на голову садиться.

— Да? А чего это вдруг я во всё виновата? Они и твои дети, ты что, забыл?

— Ну, я же на работе всё время. Некогда мне делать за тебя твои обязанности.

— Я тоже работаю! — возмущалась Беверли.

— На полставки, — надменно ухмыльнулся Нил.

— Я должна по двадцать часов в неделю работать в супермаркете, а потом ещё дом убирать и детьми заниматься!

— И что? Ипотеку-то мы моей зарплатой оплачиваем, разве не так?

— Да, а на мою зарплату покупаем еду, а также пиво тебе и сигареты.

— Я, что ли, виноват, что проценты по кредитам выросли?

— Не говорила я такого, вечно ты всё перекручиваешь…

Джейсон Коуп тайком дёрнул толстый красный плетёный канат, которым была ограждена дорогая кровать, и с довольным видом проследил, как латунные столбики, на которых висел канат, посыпались, как домино. Не дожидаясь пока сердитый сторож схватит его за шиворот, он выбежал из Королевской Спальни и с грохотом побежал вниз по узкой деревянной Лестнице Для Слуг.

— Джейсон! — перехватила его на первом этаже возле выхода Риэ́ннон. — Куда ты идёшь?

— Не знаю, — Джейсон недовольно посмотрел на неё. — Отстань!

Риэ́ннон показала язык:

— Не отстану.

Джейсон сказал пару слов, которые ему не разрешали говорить, и Риэ́ннон с радостным лицом начала прыгать вокруг него в притворном гневе:

— Тебя нельзя так разговаривать! Тебя накажут!

Джейсон проигнорировал её и пошёл в сторону дорожки к замковым Садам. Риэ́ннон вертелась вокруг него, как злая фея.

— Я слышала, что там внизу озеро, пойдём посмотрим!

— Зачем?

— Может, там утки будут.

У Джейсона оживилось лицо и он начал высматривать на дорожке камни покрупнее:

— Точно. Утки.

— А я вот подумала, может быть нам Тиган навестить, раз уж мы на Земле? — осторожно спросила Нисса, когда они спустились по Лестнице Для Слуг и вышли на залитый солнечным светом двор.

— Ты думаешь? — Доктор расправил шляпу и надел её на голову. — И ты думаешь, что это было бы разумно?

— А что такого плохого в том, чтобы повидаться с ней? — нахмурилась Нисса, глядя на него.

Были времена, когда выражение лица Доктора давало о нём неправильное представление, и это был как раз такой случай. Его глаза вдруг стали чужими, непостижимыми, исполненными планетами, которые она не могла себе даже представить.

— Почему ты хочешь её навестить? Это тебе нужно или ей?

— Ну, я… — Нисса запнулась и пожала плечами.

— Ты не уверена? — настойчиво спрашивал Доктор. — Но ты должна задаться этим вопросом, Нисса, и хорошенько над ним подумать.

Нисса с отрешённым взглядом размышляла о том, что он сказал. Через какое-то время она сказала:

— Думаю, что навестить Тиган мне хочется для себя, но она захотела расстаться с нами. Поэтому я должна задаться вопросом хочет ли она увидеть меня?

— Теперь ты поняла, — на лице Доктора появилась грусть. — Все уходят, Нисса. Однажды и ты уйдёшь, — он посмотрел на неё и улыбнулся. — Ладно, нет смысла грустить о неизбежном! Но ты должна понять, что большинство моих компаньонов сами решают, когда им уйти, потому что сами чувствуют, что это время настало. И если я затем буду стремиться к встрече с ними, заскакивать время от времени узнать как дела, я этим подвергну сомнению их решение. Понимаешь?

— Кажется, да, — рассудила Нисса. — Твои спутники знают, что не могут путешествовать с тобой неограниченно долго, поэтому они все принимают решение, когда им оставить тебя и жить дальше своей жизнью. Ты должен уважать их выбор и смириться с тем, что ты больше не часть их жизни. Я это понимаю, но это же так мрачно, Доктор. Я имею в виду для тебя мрачно.

— Так оно должно быть, Нисса. Я — повелитель времени, я иду в вечности. А это означает никаких возвращений, никаких сожалений. Ну, разве что о тех — грустно улыбнулся Доктор, — кто сделал плохой выбор.

— Но мы ведь действительно заплатили, верно? — воинственно сказал Нил Коуп, размахивая билетами перед носом у Билла Хигнета. — Мои дети сказали правду.