Евгений Филенко - Сага о Тимофееве (сборник)

– Извини, генацвале, – сказал Лелик с достоинством. – Я полмира пересек ради этой минуты, и этот стакан я непременно выпью.

– Вах! – огорчился Дима. – Придется мне идти. Ну буквально все приходится делать самому!

– Я схожу, – вызвался Тимофеев.

По правде говоря, у него голова немного шла кругом. Просто необходимо было немного проветриться и прийти в себя.

Возле ограды стоял длинный черный автомобиль с нездешними номерами. Рядом с ним маячил, зорко выглядывая потенциального противника, знакомый уже телохранитель в коже. Впрочем, на морозе он выглядел не столь молодцевато. Его спутник сидел в кабине, нахохлившись, как зоосадовский коршун на насесте. И еще кто-то спал, запрокинувши голову, на заднем сиденье, едва различимый за тонированными стеклами.

– Вы бы зашли погреться, – проявил гостеприимство Тимофеев.

Кожаный бросил на него короткий сердитый взгляд, но ничего не ответил, а продолжал осматриваться, словно из-за ближайшего лесочка на него собирались вероломно напасть с топорами и вилами.

Тогда Тимофеев постучал костяшками пальцев в стекло. Человек в кабине приоткрыл дверцу и уставился на него ледяным немигающим взором. Тимофеев откашлялся.

– Ар влапаракоб русулад [7], – сказал тот недружелюбно.

– Дмитрий Константинович говорил, у вас тут есть вино, – пробормотал Тимофеев смущенно. – Вино… понимаете?.. пить, – он продемонстрировал.

Человек в кабине что-то быстро сказал кожаному – Тимофеев смог разобрать только сакраментальное «г’вино». Тот молча открыл багажник и вытащил на свет два громадных глиняных кувшина, в каждом из которых вполне мог бы с комфортом разместиться целый выводок джиннов. Тимофеев потянулся было за ценным грузом, но кожаный досадливо сморщился, отрицательно мотнул головой и сам понес кувшины на вытянутых руках.

Вернувшись в дом, Тимофеев понял, что вечера никто дожидаться не станет.

На середину горницы выдвинут был стол, накрыт скатертью, раскиданы по мискам соленья-варенья, начищена на скорую руку, по-солдатски, и булькала уже в чугунке картошка, а заодно закипали первые пельмени, что наверчены были еще третьего дня в рассуждении возможных гостей. На столе заморской ракетой-носителем торчала серебристая текила, кавказским хребтом нависал над нею один из раскупоренных кувшинов, а в пределах досягаемости Леликовых хваталищ обреталась пустая уже на треть водочная емкость.

– И слушать ничего не желаю! – шумел Дима Камикадзе, обращаясь по преимуществу к Свете. – Доработаете учебный год – и ко мне, да? Хотите жить в избушке – пожалуйста, на здоровье, но пускай это будет двухэтажная избушка в Авлабари [8], да? А между курьих ножек у нее пускай стоит большой белый автомобиль…

– Я водить не умею, – возразил Тимофеев.

– Во-первых, научим, – обещал Дима. – Во-вторых, я тебе своего водителя на первое время отдам, все равно он хуже меня водит…

– Если мы здесь никому не нужны, – сказала Света беспомощно, – кому мы будем нужны там?

– Вах! – закричал Дима. – Не говори так. Что, детям своим вы не нужны, да? Что, детям, которых учите, вы не нужны, да? Вы мне нужны, Тосе нужны, даже вон министру-шминистру нужны… вы всем нужны, просто не все еще об этом знают! Ты что думаешь? – он грозовой тучей надвинулся на Свету. – Что, вас с Виктором не ценят, да? Конечно, не ценят… А знаешь, почему? Потому что вам цены нет! Я так и вижу, как ваш министр финансов глядит с тоской на свои калькуляции-шмалькуляции и думает: нет, если я этим Тимофеевым дам все, что они заслуживают, государственный бюджет рухнет, откуда воровать стану, да?!

– Нет пророка в своем отечестве, – дребезжащим голосом произнес министр Лелик.

– Но нет его и выше! – возгласил президент Дима и тут же смутился: – Вах, опять какую-то фигню сказал…

– Ты как вообще сюда добрался? – спросил Тимофеев, присаживаясь в уголке.

– Это было приключение! – вместо Димы отвечала Тося. – Мы же прибыли как частные лица, и никто этому не обрадовался. Неизвестно даже, кто меньше, наши или ваши… наши. Мы ведь в последнее время не очень дружим странами. И как-то нужно было нас охранять, не привлекая внимания.

– Если официально, – объявил Дима, – я прямо сейчас нахожусь на международном форуме, посвященном охране перелетных птиц от нерестящихся рыб. Стерхов от лосося. Даже не знаю, где происходит этот несчастный форум. Закария знает. Закария, – пояснил он, обращаясь к Тимофееву, – это который все время в машине сидит. В кепке. Холодно ему, видите ли… Он начальник моей канцелярии. Очень умный. Это он придумал форум, чтобы я мог приехать в этот дом и выпить вина за здоровье лучшего друга.

– А кто на заднем сиденье спит? – спросил Тимофеев.

– Какой-то клерк из вашего министерства иностранных дел. За мной присматривать, чтобы я хорошо себя вел. Закария ему чачи поднес, так что он теперь спит и думает, что я на форуме штаны просиживаю.

– Если официально, – ликующе добавил Лелик, – я на этом самом форуме выступаю с докладом об использовании труда волонтеров в охране популяции кукабарр на Мертвом море! Или капибар? Я уже не помню.

– На Мертвом море есть кукабарры?! – поразилась Света.

– Из всей биосферы там только туристы! – отмахнулся Лелик. – Не исключено, что кого-нибудь из них реально зовут Кукабарра. Какой-нибудь Мигель Альфонсо де Капибара… Жду вас весной, возражений не понимаю, ибо они будут высказаны на русском, а я гражданин Израиля. Сам все покажу, сам выкупаю в соленой водичке, сам в грязи вываляю…

– А летом к нам, – подхватила Тося. – У нас хорошо летом. А как у нас хорошо осенью!

– Да у нас всегда хорошо, – солидно подтвердил Дима. – О визе не беспокойтесь, Закария что-нибудь придумает… – он вдруг заволновался. – Но почему мы не пьем?

– Только что пили, – осторожно сказал Тимофеев.

– Это была разминка, – отчеканил Дима безапелляционно. – И вот что: по полной.

– За Николая Фомина, – предложил Тимофеев лаконично.

– Не чокаясь, – кивнул Лелик. – Мне водки.

– И мне водки, – потребовал Дима.

– И мне, – тихонько сказал Тимофеев.

Света поднялась и отошла к печке, а Тося, не скрываясь, зашмыгала носом.

– Ну, ну, – произнес Дима. – Без слез. Николай был правильный мужик. И поступил так, как считал правильным.

– Может быть, сейчас удалось бы его переубедить, – сказал Тимофеев вполголоса.

– Не знаю, – усомнился Лелик. – Это прозвучит не очень к месту, но… сейчас не его время. Он бы в нем себя не нашел. Слишком он был правильный. Таких больше не делают.

– А ведь ты, Лелик, наверное, уловил суть, – промолвила Света, не оборачиваясь. – Мы тоже в этом времени потерялись.

– Светка, прекрати! – вскричала Тося. – Как ты можешь такое говорить?