Павел Данилов - Власть будущего (сборник)

Хорошо, что ничего не кончается. Есть, где применить свои таланты. Вот как бывает, не веришь во всю эту муть, а потом окочурился, и р-раз – оказался в аду.

Черт, который должен был варить меня в котле двести восемьдесят лет подряд, отпустил меня за три анекдота. А трехголовый цербер, которого послали по моему следу, распрощался со мной через два часа игры в «палочку». Правда, палкой была закоченевшая рука какого-то нерасторопного грешника.

Царем меня здесь, может, и не будут называть, но прозвище Пройдохи заработать можно. Главное, завести правильных друзей. Черт посоветовал мне сходить к Ящеру, он тут вроде местного депутата. Или даже министра. Там, конечно, анекдотами и киданием конечности не отмахаешься, зато и куш посолиднее светит.

Ящера пришлось минут сорок уговаривать, чтобы он меня не жрал. Интересно, здесь можно второй раз ласты склеить? Хотя проверять никакого желания. Не верю я в жизнь после повторной смерти.

Министр ада походил на красного тираннозавра, но и с ним удалось договориться. Спел, станцевал, массаж хвоста сделал и вот – я личный помощник Ящера. Карьерный рост захватывал.

Во дворце попахивало гнильцой и мертвечиной, зато было сытно, весело и безопасно. Ящер называл меня не иначе, как Пройдоха. А я в ответ улыбался, гладил его по хвосту и величал Царем.

И никаких двухсот восьмидесяти лет в кипящем котле!

Да-а, в нашей жизни знакомства – это всё! И в смерти тоже.

Камень с грохотом катился вниз, оставляя за собой облако пыли и гранитного крошева.

Они думают, что я не могу его дотащить. А я просто никак не могу решить, как мне отсюда выбраться. Ведь если втащишь булыжник на вершину, придумают новое наказание, или, не дай Зевс, еще раз убьют.

Мышцы я накачал так, что могу поднять и быка. Но Персефоне об этом знать не стоит.

Каждый раз, когда камень катится вниз, я боюсь, что он расколется. Тогда мой маскарад обречен. По частям я должен затащить камень на раз-два.

Проводив взглядом овальный булыжник до самого подножия горы, я приступил к самой приятной части моей жизни – спуску. И миллионному обдумыванию плана побега. А лучше – воскрешения.

Аид не станет меня даже слушать, Таната тоже провести больше не удастся. Обратиться к Зевсу? При жизни я ему жертв не делал, а сейчас кроме гранита и набедренной повязки у меня ничего нет.

Можно попробовать убежать на другую сторону горы, затаиться в какой-нибудь пещере. Но там я ни разу не был. Или попробовать лечь, притвориться изможденным и посмотреть, как поступят боги. Вдруг они и вовсе про меня забыли? Я-то о них при жизни не вспоминал.

Эх, вернуться бы сейчас во дворец. Закатить пир, сожрать барашка, выпить бочонок вина. Да и по жене соскучился, уже добрых пару тысяч лет не виделись. А у нас такая перина была, на локоть проваливались…

Под воспоминания я не заметил, как снова добрался до подножия горы. Ладно, может при следующем спуске что-нибудь придумаю. Вечность – она длинная.

– Хорошо, что нам удалось запустить этот челнок, – понемногу отходя от шока, сказал Бог Сокол о в.

– Да-а, – протянула его молодая жена Лилия. – Только сможем ли мы жить с такими воспоминаниями?

– Главное, что мы вместе, – погладив сидевшую в соседнем кресле супругу по плечу, сказал Соколов. – Потеряй я тебя, я бы и пытаться не стал запускать эту рухлядь.

– Все произошло так неожиданно. Никому и присниться не могло, что вновь придется пользоваться простыми механизмами. Бог, откуда мы стартовали? Я помню только разрушение и обезумевших людей.

– «Комета» – четырехместный челнок для свободного космического поиска. Музейный экспонат. Седьмой год пятой эпохи, – голосом профессионального экскурсовода, поведал Соколов. – Из музея мы и стартовали.

– Ему четыреста лет? – вскинув брови, спросила Лилия.

Соколов кивнул.

– Я тебе о нем уже рассказывал, – немного обиженным тоном сказал он. – Ты всегда была равнодушна к моей работе.

– Никогда ничего не понимала в старых вещах, – разводя руками, вздохнула супруга.

– И не надо, – махнул рукой Соколов. – Энергетические блоки заполнены на треть, так что лет на сто полета нам хватит.

– Найти бы живую планету, – мечтательно сказала Лилия. – Не хочется рожать ребенка на корабле.

Соколова погладила пока еще плоский живот. Затем помрачнела и спросила:

– Возможно ли, что мы найдем такую планету? Ведь мы не первые в свободном поиске, а я ничего не слышала… – Лилия беспомощно умолкла.

– Любимая, сейчас я чувствую будто история – прикладная наука, – усмехнувшись, сказал Бог. – Дело в том, что люди намного раньше научились обустраивать непригодные для жизни планеты, чем делать вылазки в дальний космос. Выгоднее реорганизовать ближайшие планеты, чем лететь за сотни парсеков. А в хороших условиях люди консервативны.

Лилия закусила нижнюю губку и пару раз слегка кивнула.

– Но были те, кто нашел? – спросила она.

– Конечно. В основном это поисковики разумной жизни в космосе. Видимо, их экспедиции не увенчались успехом, но косвенные факты они должны были регистрировать. Возможно, в базе данных компьютера есть приблизительные координаты систем, где одинокие путешественники находили живые планеты без разумной жизни.

Лилия расслабленно улыбнулась и сказала:

– Быстрей бы ты их нашел. А то улетим в другую сторону.

– Мы сейчас в свободном плавании. Дрейфуем, так сказать. Надо задать координаты, а уж потом запускать квантовые двигатели.

– Ну и древний аппарат – все так сложно, – покачав головой, сказала Лилия. Затем добавила: – Даже кресла неудобные.

Соколов усмехнулся, но тут же насторожился, когда увидел вмиг погрустневшую жену.

– Лили, что такое?

– Мой дом погиб, а я как легкомысленная дура говорю о каком-то кресле, – сказала Соколова и ее глаза заблестели влагой.

Бог шумно сглотнул и вкрадчивым тоном произнес:

– Любимая, случилась непоправимая трагедия, и надо с этим смириться. Поставить барьер на пути плохих мыслей – хотя бы на время. Нужно смотреть вперед, в новую жизнь. И радоваться, что даже самая страшная катастрофа не смогла нас разлучить.

Лилия неловко улыбнулась, взяла мужа за руку.

– Да-да, все в прошлом, – сказала она.

Соколов поцеловал жену и занялся поиском информации. Лилия снова поерзала в кресле и подняла взгляд на лобовое стекло. Бескрайняя чернота космоса подавляла и воодушевляла одновременно. С одной стороны казалось, что ты незаметная песчинка, а с другой – будто ты причастен к чему-то бескрайнему и великому.

Мигали далекие точки звезд, изредка мимо пролетали бесформенные астероиды. Застывшая прямо перед челноком туманность светилась радужными фиолетовыми красками.