Адвоинженер - Из коридора в коридор или секрет маленькой Амалии

– Слава Богу, Вы здесь. Хорошо, что успел.

Передо мной стоял Квятковский.

– Мне необходимо с Вами поговорить.

– К услугам Вашим, весь внимание…

– Скажите, что Вы знаете об аномалии?

– Ничего.

– Бросьте, не тот момент!

– Послушайте, я бы предпочел не играть в шпионов. Если есть, что сказать, говорите. Нет – прощайте.

– Извините, взял неправильный тон. Хорошо, давайте я начну иначе. Скажу прямо, – Вы мне кажитесь человеком проницательным. Поэтому я предположил, что Вы о многом догадались самостоятельно. Например, о том, что существует группа людей, крайне заинтересованная в Вашем сотрудничестве. О том, что эти люди не без основания предполагают существование аномалии поля при приближении мощности накачки к пороговому значению. При этом, Вы, как всякий разумный человек, не знали с кем и о чем можно разговаривать без ущерба для себя и других. Я правильно рассуждаю?

– Допустим, в Ваших словах есть рациональное зерно. Но… сами понимаете, мне проще молчать и слушать, так что… продолжайте

– Спасибо. Мы пытались понять, видели ли вы что-нибудь. Но Вы умело уклонялись. Потом, нам на секунду показалось, что Вы подали сигнал к общению – огни святого Эльма, связь с Ириной, два акта на списание приборов…

– Я проверял свои предположения.

– Ага, я так и думал. Кивните – видели огни?

– Не видел, слышал пьяный бред насчет апостолов

– Прибор, что с ним?

– Разбился.

– Я знаю теорему «шел, упал, очнулся».

– Не знаю, что с прибором, отсутствует прибор, исчез. Подозревал, что кто-то шутит так, а может, хочет возбудить контакт – мол, мы же говорили, что есть оно – вы нам не верили, смотрите сами.

– Доходчиво и остроумно. Не возникало ли иных гипотез?

– Была одна – чужое поле.

Квятковский, аж, присвистнул – Во как, и кто-ж такое ляпнул, если не секрет.

– Секрет, один чудак из банки с этанолом.

– Вадим, – вот умница, ай, молодца. Жму руку, выражаю восхищение. А Вы?

– Я остудил слегка – откуда бы оно?

– По нашим данным – есть такое дело. Вадимчик пальцем небо зацепил.

– Подробнее нельзя?

– Ну, отчего-ж, извольте. И он в двух словах попытался изложить суть, которая, вкратце, сводилась к следующему. При применении нелинейных преобразователей выскакивает пара дополнительных частот, которые при определенных условиях взаимодействуют меж собой. Если энергии много, то основная ее часть идет на подкачку несущей частоты, однако при приближении к пороговому значению взаимодействие по нелинейному закону той, лишней, пары образует хитрую волну. И эта волна начинает жрать у основной ее энергию, растет и пробивает поле – так возникает аномальность. Что дальше, мы не знаем.

Есть гипотеза, что аномальность имеет сложную конфигурацию и затрагивает не только электрические и магнитные параметры поля. В ее пределах может быть искривлено само пространство-время. Какие на натуре выплывут эффекты, никто пока не разумеет. Но мы хотим узнать, и, соответственно, хотим, чтоб Вы этому содействовали.

– Как Вы себе представляете мое содействие. Допустим, аномалия выскочила всерьез. Я же не смогу ее скрыть – вся регистрирующая аппаратура лопнет.

– Мы просчитали, что ее можно обойти, но попытаться сохранить кусочек. Законсервировать в слабом поле. Когда Вы сказали об огнях, мы не на шутку переполошились. Предположили, что кто-то третий с Вами работает.

– Хорошо, законсервировали, дальше что. Как я проведу эксперименты, исследования… без аппаратуры, разрешений, согласований

– По-старинке, наблюдением и созерцанием. Кусок бумажки, фольга, проволочная рамка. Все это нехитрые приспособы. Нам нужны некоторые качественные параметры пока.

– Ладно, теперь о целях. Кроме собственно познания, какие еще секреты, виды, интересы?

– У всех свои. Пока не знаем, что можно захотеть. Разбег большой – от благ до путешествия в пространстве-времени ином

– Чего боитесь, почему не вышли к руководству?

– А я не знаю, вышли или нет. Официоз испортит праздник. Военным не нужна наука – они хотят сбивать мишени. Если объявить открытие, то супер-оружие станет целью два. Объект придется открывать, военных прятать, лазер тоже. Короче, канитель большая

– Инструкции с собой?

– Извольте, очень рад, что мы договорились

– Я не давал согласия, хотел лишь посмотреть, прикинуть что и как

– Вполне понятно. Я бы так и сделал.

– И… да, Ирина может быть свободна?

– Тут не моя премьера, не копенгаген, лучше промолчу.

Он еще раз пожелал мне всех и всяческих и откланялся.

Пора было собираться в дорогу. Эх, птица-тройка, куда ты уносишь меня…

Было и еще одно смурное дело. Ирина. Скрывать далее свою осведомленность не имело никакого смысла, тем более, она рано или поздно узнает о разговоре с Квятом. Женщины – самая тяжелая наука. Куда там нелинейностям с аномалиями, – пустяк, химера, а женщина – реал, да что реал – реал в квадрате, в превосходной степени эн.

Ирина была дома. Одного взгляда на меня ей хватило.

– Квятковский?

– Угу

– И что… он все сказал?

– Не знаю – много, ничего

– Итак, ты в курсе, что теперь?

– Теперь… я завтра еду

– Знаю, а как же я, вернее мы…

– Пришел тебя спросить. Проблема снята, меня почти завербовали, твоя задача решена?

– Дурак, какой же ты дурак. О, госпади, не знаю, что сказать… Ты мне не веришь?

– Умом, но сердце говорит другое… я сам обманываться рад

– Дурак вдвойне. Мне Ваша нелинейность, вся – до лампы, до венеры, до гнезда. Мне нужен ты в любом финале – достаточно, еще признаний? Я и тогда боялась за тебя, теперь вдвойне бояться стану.

– Ириша, милая, прости, не мог иначе, должен был сказать. Нельзя, ну, просто невозможно промолчать, когда все стонет от сомнений. Сама пойми – я не хочу тебя терять, я не хочу тебе не верить.

– Наплюй на них, – на лазер, бомбу, на ученых, на всех, кто встрял, кто лжет, кто должен. Есть я, я жду тебя любого – уставшего, возвышенного, злого. Не отвергай меня, прощай, люби, терпи и принимай… и верь – без тягостных раздумий или нелепых толкований – любовь не терпит показаний. У нас с тобой одна судьба.

– Ириша

– Да

– Иди сюда

– Я здесь, я близко, вот рука…

– Мне будет не хватать тебя… и нас, укрывшихся в твоей ладони.

– Ты чаще думай обо мне, храни и помни – надеюсь, верю, и люблю. Я жду, считаю вздохи и реву, вернее плачу – нет, нет – волнуюсь за тебя, молю послать тебе удачу.

Дорогой читатель, как ни странно, но мы исчерпали часть первую текстуальной джаз-поэмы «Из коридора в коридор или исповедь демокрита», которая, как теперь стало ясно автору, называлась «Группа Неразрушающего контроля». Это тем более удивительно, что часть первая начиналась совершенно спонтанно, почти с матерных плевков в прекрасную действительность. А дошло дело и до высоких чувств-с.